Михаил Бурняшев - Без маски

– Ваня, я же просила тебя ставить ботинки слева под вешалку, а не бросать их посреди прихожей.

Ах, вот как?

– Не бросать? А еще чего хотите? Выдвигайте требования, не стесняйтесь! Я пашу как конь, три недели без выходных, а вы ко мне со всякой ерундой! КАК ЖЕ ВЫ ВСЕ МНЕ НАДОЕЛИ!

Реакция мужа совершенно неадекватна замечанию жены. Почему? Просто на супругу муж перенес все недовольство, накопившееся при общении с начальником. Жена в данном случае в бессознательном образе мужа «попала на место», или «сыграла роль», руководителя, которому Иван Иванович хотел бы высказать все, что накопилось у него на душе. Важный момент: жена исполнила эту роль недобровольно, ей ее навязали без ее ведома. А значит, терапевтического эффекта у этой ситуации нет. Муж не решил свои проблемы, а жена осталась обиженной.

Это простейший пример переноса между разными контекстами в текущей жизненной ситуации человека.

А вот еще один, чуть более сложный пример.

В семье отец авторитарен, мать боится слишком активно ему возражать, но в ней копится агрессия, невысказанные обиды. Но агрессивно начинает себя вести их маленький сын: устраивает драки в детском саду, постоянно провоцирует ровесников на конфликт. Он что же, берет пример с папы? Нет, ситуация гораздо интереснее. Отец в этой семье внешне вполне спокойный человек, не кричит и не машет кулаками, не устраивает скандалов и драк, не избивает жену и сына. Просто он такой вот домашний царек, привыкший, что все исполняют его требования безоговорочно. А его жена, воспитанная в убеждении «мужа нужно слушаться во что бы то ни стало», тем не менее чувствует себя ущемленной, придавленной авторитетом мужа. Она хочет ему возразить, ей не нравится создавшаяся в доме обстановка, но многолетняя привычка не дает ей сделать это. И в итоге ребенок перенимает на себя чувства матери, отыгрывает ее роль. Он делает со своими сверстниками то, что мама боится (или не может) сделать с отцом. То есть откровенной жестокости как таковой в семье нет. Нет драк, избиений и насилия. Но подавленная агрессия матери, пусть даже она вообще никак не демонстрирует ее внешне, проявляется в отношении ребенка к его ровесникам. Что может происходить совершенно неосознанно.

На протяжении всей своей жизни мы не только играем свои собственные роли, но и испытываем на себе воздействие тех ролей, которые играют другие люди.

Это пример не только переноса роли, но и того, что свои чувства можно передать другим. В данном случае мать передает свои чувства сыну, ведь они очень тесно связаны между собой, как мать и ребенок. И так же, как и в предыдущей ситуации с обиженным Иваном Ивановичем, здесь есть проблема, есть ее результат, но нет разрешения.

Чтобы разобраться с какими-то психологическими трудностями, с «призраками прошлого», можно попросить других людей отыграть для нас определенные роли, сделать их наглядными, посмотреть на ситуацию со стороны. Но это должно быть добровольно. Именно таким образом мы работаем в расстановках.

Подобный прием используется и в театральном искусстве.

Всем хорошо известно имя знаменитого режиссера и педагога Константина Сергеевича Станиславского. Он говорил своим подопечным, что актер должен не играть, а проживать персонажа. Популярная во всем мире система Станиславского базируется на нескольких основных понятиях: ремесло (готовые штампы и механизмы, которые может использовать актер), искусство представления (вживание в образ героя на репетициях) и искусство переживания (когда актер в процессе игры испытывает то же, что ощущал, переживал, осмысливал его персонаж).

Условно говоря, роль может стать чем-то вроде театрального костюма, который мы надеваем (или просим надеть кого-то другого), чтобы понять, принять, осознать и исправить нечто происходящее в нашей жизни. Так мы и поступаем в процессе расстановки, когда перенос роли несет позитивный результат, ведь это происходит добровольно, целенаправленно и с согласия всех участников.

Помимо слова «перенос» мы часто используем понятие «смещение»: оно, на мой взгляд, более точно отражает суть происходящего, подчеркивает временныйхарактер передачи роли кому-то.

Участники расстановки (заместители) превращаются в своего рода живые зеркала, которые отражают образы, хранящиеся в нашем бессознательном, и тем самым помогают нам, как клиентам . Отражение – очень важный момент расстановочного процесса. Благодаря ему мы можем увидеть то, что долгое время было скрыто в нашем бессознательном, в самых дальних уголках нашей памяти. Надо сказать, что разные варианты отражения мы используем в жизни достаточно часто, не обязательно в связи с расстановками. Например, когда неопытный сотрудник в офисе (солдат-новобранец в армии, молодой строитель на возведении здания) начинает копировать поведение и приемы более опытного работника (командира, прораба) – и тем самым повышает свой уровень. Или еще один пример: на многих предприятиях применяется «open space technology» или «мозговой штурм», когда люди собираются в творческие группы и свободно общаются. Они делятся своими идеями, наработками, предложениями – то есть, по сути, отражают друг друга. И в итоге приходят, скажем так, к творческой синергии.

Помните фразу «одна голова хорошо, а две – лучше»? Это тоже примитивный пример отражения: находясь в затруднительном положении, мы обращаемся к друзьям, родственникам, знакомым, жалуемся им на свои невзгоды, выслушиваем советы и истории из их жизни – и в результате приходим к более взвешенным выводам.

В расстановке отражение происходит по чуть более сложной схеме, основанной на работе с бессознательным – как индивидуальным, так и коллективным. Этот термин уже появлялся на страницах книги, пришло время познакомиться с ним подробнее.

Вспомните, наверняка с каждым из вас случалось нечто подобное:

• Сны, которые не имеют очевидного смысла; сюжеты их кажутся абсурдными, но оставляют крайне неприятный осадок;

• Действия на автомате;

• Несоразмерные ситуации реакции на происходящее (например, слишком бурная – на совершенно безобидные на первый взгляд слова и действия окружающих);

• Неожиданные и нелепые, казалось бы, оговорки и прочие смысловые ошибки в устной и письменной речи.

Бывало? Если нет, то поздравляю. Если да… тоже поздравляю. Сто сорок лет назад вы могли бы оказаться на приеме у восходящей звезды психотерапии – Зигмунда Фрейда или нашего соотечественника Владимира Михайловича Бехтерева. Кстати, они оба учились гипнозу у Жан-Мартена Шарко. Фрейд, разбираясь в ситуациях, которые я только что привел в пример, пришел к выводу: все это – проявления бессознательного, то есть глубинного слоя психических процессов. Он считал, что психика человека состоит из нескольких уровней. Сознание руководит нашим «обыденным функционированием» и благодаря ему мы общаемся, учимся, воспринимаем информацию, завязываем отношения с другими людьми. Это самый тоненький и поверхностный из слоев, вершина айсберга. Основная же часть психики – бессознательное: инстинкты, подавленные желания, темные порывы. Иногда – скажем, во сне, под гипнозом, под воздействием психоактивных веществ, например алкоголя, – бессознательное прорывается наружу и показывает истинную картину. Оно помогает увидеть истоки психологической проблемы или даже психического заболевания. Именно бессознательное руководит нами, когда мы совершаем «оговорки по Фрейду» – это словосочетание уже стало нарицательным.