Кен Уилбер - Интегральная психология. Сознание, Дух, Психология, Терапия

3. См. обсуждение важного исследования Энглера и Брауна (Engler and Brown) в Transformations of Consciousness , гл. 1, 6, 7, 8; курсив везде мой.

4. Бланк и Бланк (Blanck and Blanck) в ряде книг (напр., Ego Psychology, Ego Psychology II, Beyond Ego Psychology ) резюмировали столетие развития теории и исследований психоанализа в области развития самости следующим образом: самость метаболизирует опыт для построения структур . Это созвучно работе Пиаже в области конструктивизма (и мысли как интериоризированного действия). Я бы реконструировал суть этой идеи так, что начальный поток опыта — начиная с ранних этапов развития, на которых преобладают импульсивность, немедленное удовлетворение и ошеломляющий наплыв эмоций импульсов — медленно «метаболизируется» или перерабатывается самостью в более устойчивые паттерны (или целостные структуры) опыта и осознания. Эти целостные структуры позволяют самости трансцендировать ее погруженность и включенность в более низкую волну путем построения более всеобъемлющих и холистических волн. Таким образом, преходящие переживания метаболизируются, порождая непреходящие холистические адаптации. Я полагаю, что тот же процесс превращает преходящие пиковые переживания и измененные состояния в не преходящие свойства и структуры сознания — и именно поэтому я всегда называю «метаболизм» одной из главных характеристик самости.

1. Роджер Уолш, хорошо знакомый с исследованиями в области человеческого счастья, отрицает даже этот вариант «детского рая» и показывает, как мало исследований говорят в его пользу. «Блаженство детства — это миф». Родители могут подтвердить, что большую часть времени младенцы плачут.

2. Обзор детских пиковых переживаний см. в: Е. Hoffman. Peak experiences in childhood. Journal of Humanistic Psychology I, 38 (1998), pp. 109–120.

Это действительно показывает, насколько трудно считать пиковые переживания в детстве «духовными» в подлинном смысле этого слова. Так, например, в тексте я начал говорить о том, что если ребенок, находящийся на раннем доконвенциональном этапе морального развития — который не может принимать на себя роль другого — испытывает пиковое переживание, то оно будет захвачено в эгоцентрическую, нарциссическую орбиту. Неспособность принимать на себя роль другого означает неспособность к подлинной заботе о другом или подлинной любви к другому (как чему угодно, кроме нарциссического расширения самого себя). И насколько же подлинно духовными могут быть отсутствие заботы и отсутствие любви? Неважно, насколько подлинной может быть духовная сфера в пиковом переживании, она сразу же и с необходимость облекается в психологические структуры, присутствующие в это время (когнитивные, моральные, эгоические и т. д.), а их подавляющее большинство, как свидетельствуют исследования, является доконвенциональным. Это не исключает другие виды доступа к духовности (см. следующий абзац основного текста), но все же показывает, насколько осторожными нам следует быть в этих интерпретациях детской духовности.

Следует также заметить, что почти все свидетельства духовного опыта в младенчестве и детстве (включая околородовые воспоминания) исходят от взрослых , которые «вспоминают» эти ранние переживания. Серьезная (хотя я не думаю, что фатальная) проблема в отношении этих свидетельств состоит в том, что, за исключением глубокой регрессии к довербальным состояниям (которые не могут быть вербально переданы в этот момент), большая часть этих «воспоминаний» осуществляется через посредство психологических структур, ставших неотъемлемой частью взрослого человека, который «вспоминает», и потому способности и компетенции этих структур (как то: способность принимать на себя роль другого) ретроецируются (термин Роджера Уолша) на испытанные в детстве состояния, в результате чего детство ошибочно воспринимается как время чудесной изменчивости плюс более высокие способности взрослого человека, каковых в то время вовсе не могло быть. По словам Бекера и Гира (Becker and Geer): «Изменения в социальном окружении и самости неизбежно приводят к преобразованиям перспективы, и для таких преобразований характерно, что человеку оказывается трудно или невозможно помнить свои прежние действия, чувства или мировоззрение. Переистолковывая вещи со своей новой перспективы, он не может точно рассказывать о прошлом, ибо понятия, в которых он думает о нем, уже изменились, а вместе с ними — и его восприятия и воспоминания».

Кроме того, как и в случае с видеозаписью детей, которые проходят важный поворотный пункт в своем развитии, абсолютно не имея опыта этого перехода, действие таких «ретроекций» не осознается ни в малейшей степени. Человек, который «вспоминает» пиковое переживание, случившееся в раннем детстве, зачастую будет описывать его с позиции перспективизма, будучи способным ставить себя на место других, принимать их точки зрения и т. д. — хотя подавляющее количество реальных исследований детей в этом возрасте не позволяет говорить о наличии любой из этих способностей . Более того, в тех случаях, когда можно доказать достоверность воспоминаний раннего детства или младенчества (например, «когда мне было 8 месяцев, мама серьезно заболела»), они нередко оказываются всего лишь сенсомоторными впечатлениями, которые могут быть воскрешены и затем дополнены взрослыми перспективами.

Я просто хочу сказать, что, независимо от того, насколько подлинными могут быть некоторые из сфер, временно открывающихся в пиковых переживаниях детства, истолкование и выражение этих сфер может осуществляться лишь посредством тех структур (лингвистических, когнитивных, моральных и т. д.), которые реально присутствуют в тот момент, и это не отрицает, хотя и значительно осложняет, существование «детской духовности».

3. См. The Eye of the Spirit . Одну из разновидностей этого воззрения см. в: Т. Armstrong. Transpersonal experience in childhood. Journal of Transpersonal Psychology 16, 2 (1984), pp. 207–231. Заметьте, что большинство из его примеров — это монологические (доконвенциональные) переживания, что еще раз показывает, насколько трудно считать их «духовными».

4. Обратите внимание, что эти потенциалы «славы» — не что-то, составляющее часть самой младенческой стадии; они представляют собой остаточные впечатления из других, более высоких сфер. И поэтому, то, что снова обретается в просветлении — это не сама младенческая структуры, а действительные более высокие сферы. Поэтому, романтическое представление, будто младенческая самость сама по себе представляет изначальный рай, остается глубоко ошибочным. См. также о «заблуждении коллапса», на котором держатся романтические представления, в прим. 9.18.