Вячеслав Гусев - Средство от болезней

Дальше у меня есть выбор. Чаще всего я прошу клиента посмотреть на этот конфликт со стороны, с третьей позиции. Иногда я сам сажусь на место и ребенка и родителя, и проговариваю все, что услышал от клиента. Если все произошло как надо, то работа практически сделана. Клиент, может быть впервые в жизни, вышел из своей эгоцентричной позиции и попробовал понять чувства обоих сторон. «Понять – значит простить», – говорил Роберт Резник.

Но можно попросить клиента снова побывать на месте себя маленького и сказать что-нибудь своему обидчику, но так, чтобы тот понял и услышал. Иногда клиенты с грустью говорят: «В тот момент он бы меня все равно не услышал, он был слеп и глух, ему было не до меня». Иногда слова находятся, например: «Я понимаю, что тебе сейчас плохо. Я понимаю, что ты боишься, что со мной что-нибудь случится. Но ко-да ты так кричишь, мне так тоже плохо. И от этого я болею. Относись ко мне, пожалуйста, мягче. Мне очень не хватает твоей любви». Если клиент говорит это с открытым сердцем, то воображаемая вторая сторона (да и реальная вторая сторона в жизни) слышит его. Если клиенту кажется, что его не услышат, то я спрашиваю его о том, хотел ли он просто выразить себя? Даже без всякой надежды на ответный отклик. Хоть как-то защитить себя лучше, чем никак.

Эту работу можно завершать в любом месте, где вам кажется уместным ее завершить. Но обычно я предлагаю клиенту побывать снова на месте другой стороны. И услышать слова, сказанные собой маленьким. На месте другой стороны находится что-то в ответ. Скорей всего, тоже с открытым сердцем. Например: «Мне удивительно, что ты понял меня. Я очень тронут твоими словами. Мне жаль, что я причиняю тебе боль, но я правда, очень боюсь за тебя».

Я прошу клиента вновь вернуться на свое место. И услышать этот воображаемый ответ. В этой работе не важно – мог ли его настоящий родитель произнести такие слова или нет. На самом деле, клиент работает со своей тенью, учится диалогу и миру в своей душе. Но часто такие работы не только лечат психосоматику, но и приводят к сильному улучшению отношений с бывшими обидчиками.

Вот я и написал эту матрицу как смог. Конечно, в такой работе может быть бессчетное число вариантов. Всего не предусмотришь. Единственное, что хотел бы отметить, если клиент не хочет примирения и не хочет понимать другую сторону – это его право.

3. Техника усиления .

Один из хороших инструментов, предназначенных для осознания потребностей, связанных с симптомом. В гештальт подходе эту технику принято называть техникой усиления. Но это не совсем верно. Я уже писал, что симптом – это сочетание двух импульсов. Конфликт двух или нескольких потребностей. Помните пример с самолетом на авианосце? Если пилот нажмет на газ и потуже затянет тормоз, то и пилоту, и самолету долго не протянуть. Задача терапевта – способствовать развитию одного из импульсов, но так, чтобы ему не мешал второй. Как это сделать – есть несколько способов.

1. Попросить клиента самому определить естественное движение своей энергии.

Пример.

Работа практически с любой болью. Например, с болью в сердце. Я говорю клиенту:

– Вы не могли бы не концентрировать это ощущение в своем сердце? Попробуйте позволить ему распространиться, дайте этому чувству прийти в ваше лицо. Если вы позволите вашей энергии и чувствам течь свободно, что с вами произойдет?

– Мне кажется, что я расплачусь.

– Да, но вы почему-то не плачете!

– Мне стыдно, что люди подумают.

– Лучше умереть от инфаркта, чем пережить чье-то разочарование? Это боль в сердце, о чем она? На какое переживание она похожа?

– Мне кажется, это печаль….

И так далее, главное в этой работе уже произошло: боль в сердце перестала быть просто болью, стала печалью. Хотя на самом деле работа только начинается.

Еще пример, к сожалению, тоже почти классический.

Я ехал в поезде и по внутренней связи в пять часов утра объявили, что в такой-то вагон требуется доктор. Когда я пришел, то обнаружил женщину с тяжелым сердечным приступом и полное отсутствие медикаментов в поездной аптечке. Из беседы выяснилось, что шесть лет назад женщина перенесла инфаркт. Сейчас ситуация повторялась. Дальше состоялся следующий разговор:

– Скажите, у вас случались какие-нибудь неприятности в последнее время?

– Да, невестка меня очень сильно обидела.

– Вы можете пережить печаль по этому поводу?

После этих моих слов началась удивительная борьба. Женщина давала волю своей печали, ее лицо становилось живым и мягким, ее сердце отпускало, но она как бы спохватывалась и вновь превращалось в живой камень.

– Нет, – сказала она, – я приеду домой и расплачусь. Здесь я не могу.

– Но вам же больно, а когда вы печалитесь, становиться легче.

– Я не хочу прощать свою невестку.

И это удивительные слова. Печаль действительно приносит ощущение прощения. Если она расплачется, то ее сердце смягчится и она не будет держать зла на свою невестку. Похоже, эта женщина в режиме полной ответственности могла бы сказать: «Я убиваю себя, чтобы сделать другим больно». Но где-то на дне ее больного сердца лежит все та же потребность в любви и признании. Только как до нее докопаться?

Мне не удалось. Поезд остановился на какой-то станции, прибежал местный фельдшер с аптечкой. Я сделал уколы. В городе Донецке ее забрала «скорая».

Да, мои методы и знания хороши, но часто бесполезны. Если нет готовности со стороны клиента – терапевту ничего не удастся сделать. Он может только поранить и себя, и своего клиента.

Но вернемся к технике. Терапевт может предположить какое– то развитие импульса и попросить его осуществить. Можно предложить клиенту выразить завершение импульса движениями тела, или звуками, или метафорой. Важно, что бы клиент мог осознать, о чем его движения, или звуки, или метафора.

Иногда чтобы не сталкивать в клиенте два импульса, бывает полезно их рассортировать. Например, попросить выразить один из импульсов во внешний мир. Если что-то давит – попросить также подавить какой-нибудь предмет, или перевести это давление в слова. Обычно все больные идентифицируются с той своей частью, которую считают жертвой. О том, что диктаторская их ипостась находиться внутри, а не снаружи, люди обычно не подозревают. Когда клиент начинает вести себя, как своя болезнь, он начинает осознавать и присваивать себе потребности и своей «злой» стороны. Эта работа похожа на работу с пустым стулом, только выполняется более ассоциировано.

Обычно я предупреждаю своих студентов: «Если вам встретился очень слабый и забитый человек – ждите кузнеца». То есть рано или поздно вы встретитесь с его злой и сильной полярностью, о которой такие люди даже не догадываются. Они кажутся себе мягкими и пушистыми.