Лидия Шнейдер - Семья. Оглядываясь вперед

Значимые люди – следовательно, самые давние, самые приближающиеся. Линия максимальной психологической близости с самыми близкими людьми, единственными и незаменимыми, линия любви – это отношения с теми, кого мы любим [87] .

Замечательное чувство любви знакомо больше женщинам; с годами любимые становятся им, как правило, ближе. Стереотипы женственности в большей мере способствуют тому, чтобы быть заботливой дочерью, любящей матерью, верной женой, ласковой бабушкой, то есть ориентируют на семейное «Мы».

Конечно, глубокие привязанности свойственны и мужчинам. Не такая уж редкость чуткий сын, верный друг, любящий муж, заботливый отец, добрый дедушка. Все это так, но акценты иные: если женщине есть «для кого жить», то мужчине – «за кого умереть».

Родители, дети, мужья, жены, все родственники как члены одной семьи чаще других встречаются в волнах отношений. Обычно именно они дарят любовь и долголетие.

В целом же главные роли в жизни исполняют мать и отец, затем – супруги, дети, друзья, подруги. Самая яркая звезда в созвездии значимых людей чаще всего имеет имя мамы. В течение жизни человека может кардинально измениться жизненная ориентация его поколения. Может исчезнуть государство, в котором он родился. Могут утратить свои привычные названия улицы, на которых он жил, встречался с любимыми и гулял с детьми, возможно, прекратит свое существование учреждение, в котором он работал, – может измениться многое. Но любовь матери, данная ему с начала жизни, останется с ним навсегда, питая его своим животворным теплом.

Родственные отношения и есть подлинные отношения любви и близости, их, по образному выражению С. Л. Рубинштейна, можно охарактеризовать как чувство «хорошо, что ты существуешь в мире».

Родственное тепло ощущают и родственники «по горизонтали» – братья и/или сестры.

Первые люди, с которыми общается ребенок, – родители. Но, как показали исследования Л. С. Выготского, Ж. Пиаже и др., для становления личности необходимо общение не только со взрослыми, но и со сверстниками, детьми, которые немного старше или младше ребенка. В семье, где есть сиблинги [88] , взаимодействие между ними способствует формированию навыка общения со сверстниками и развитию личности каждого ребенка.

Отношения сиблингов – это своего рода лаборатория, где ребенок имеет возможность исследовать других людей и экспериментировать с ними. Проявление сочувствия, умение постоять за себя, умение договориться – вот лишь небольшой перечень того, что начинает узнавать ребенок о человеческих взаимоотношениях. Правильное функционирование подсистемы сиблингов подразумевает отсутствие препятствий для общения ребенка за пределами семейной системы.

Сиблинговые отношения – одни из самых продолжительных связей среди близких отношений между людьми. Независимо от их эмоционального содержания (теплые, формальные, конфликтные и пр.) часто они продолжаются дольше других межличностных отношений (дружеских, супружеских, детско-родительских), создают общий опыт жизни братьев и сестер, начиная с раннего детства и заканчивая преклонным возрастом. Постоянное общение и взаимодействие, общие семейные ритуалы и привычки в самых простых ежедневных ситуациях предоставляют возможность людям всех возрастов формировать и развивать привязанность, эмоционально значимые связи, чувство семейного единства [89] .

Однако у родства есть и оборотная сторона.

«Фамилизм», или чувство принадлежности к семье, опирается на представления об идеальной группе, которая отграничивает себя от внешнего окружения, объединяет действия индивидов для достижения семейных целей, предполагает существование общей собственности, предоставляемой любому члену семьи в случае необходимости; в такой группе каждый уверен в поддержке со стороны остальных и т. п. [90]

Тем не менее по причине этого самого фамилизма в некоторых социумах (в прошлом их еще осмеливались называть примитивными) преобразования «самости» в осознание «Я» вообще не происходило. Вместо этого человек в беседе использовал местоимение «мое», забавлявшее европейцев («моя твоя не понимай» и т. п.). Носитель «мое» без труда осваивает понятие принадлежности. Эти руки, ноги и т. д. – «мое», но вся ощущаемая совокупность «моего» – это еще и «чье-то». Ребенку дают понять, что он принадлежит своим родителям; он и хочет им принадлежать: иначе страшно. И точно так же, вырастая, он воспринимает себя как собственность семьи, клана, рода, племени, этнической группы, географического ареала («Псковские мы» – в ответ на вопрос «Ты кто?»). «Мы» выступает как обозначение некой целостности, вне которой не могло бы существовать и «мое».

До предела это выражено у радикальных приверженцев ислама. Мусульманин – собственность своей расширенной семьи (хамуллы, тейпа, клана) и обязан защищать ее интересы, в том числе с оружием в руках. Его никто не спросит, разделяет ли он лично эти интересы; он и сам себя побоится об этом спросить, ибо таков обычай отцов, против которого идти не просто страшно (накажут) – кощунственно. Речь идет о чести семьи (рода). Опозоривший себя позорит семью и наказывается за это прежде всего ею самой. Так понимаемое родство порождает и такое явление, как кровная месть, которая в случае непреднамеренного убийства неотвратима [91] .

Для восточных семей связи родства выражены особо сильно. На Кавказе я столкнулась с ситуацией, когда двоюродная бабушка идентифицировалась как близкая родственница.

Вместе с тем в идентификации семейно-родственной группы первостепенное значение имеет личный опыт, причем в течение жизни меняется не только набор семейных ролей одного человека, но и границы коллектива, признаваемого им семьей.

Еще одним осложняющим фактором является признание родственными отношений, не основанных на кровном родстве или свойстве. Характер родственного объединения людей в семейную систему трактуется в соответствии с тем или иным способом объяснения сущности человека и его истории. Поэтому основной системообразующий фактор может быть усмотрен либо в материальных, либо в духовных связях людей.

В различного рода культурах известны, например, общинное родство, духовное родство (крестные родители), ритуальное родство (побратимство) и пр. Узаконенным отношениям сопутствует регламентация поведения, в частности брачные запреты [92] . Так, согласно мусульманскому законодательству о степенях родства запрещен брак до третьей степени родства включительно.

Отличительная черта ислама – запрет брака при молочном родстве до тех же степеней, как и при кровном родстве (молочное родство – когда женщина-кормилица возводится до степени матери). Запрещено вступать в брак с дочерьми, родившимися вне брака [93] , нельзя жениться на родственницах женщины, с которой мужчина имел незаконную связь.