Жинетт Парис - Мудрость психики. Глубинная психология в век нейронаук

Практические психологи виновны в нарушении культурных границ каждый раз, когда отвечают на вопрос о том, что такое «нормальность», исходя из медицинской модели «ненормальности». Множество глупостей, изрекаемых самопровозглашенными специалистами по психологии, не воспринимаются как ерунда, потому что мы убеждены, что у них есть адекватная модель нормальности и морали, хотя она никогда не будет четко определена. Благодаря этому морализаторство воспринимается как психологические советы. Допустим, ведущий ток-шоу на радио заявляет: «Если в течение нескольких месяцев ваш молодой человек не предлагает вам выйти за него замуж, у него, возможно, какая-та проблема, может быть, он не способен брать на себя ответственность. В таком случае вам следует бросить его!» Поучение замаскировано под психологический комментарий и потому незаметно. Некоторые из лжеэкспертов по душевным вопросам ухитрились убедить СМИ в том, что они имеют законное право говорить от лица всего профессионального сообщества, потому что используемый ими язык естественных наук якобы может объяснить душевную жизнь так же, как и жизнь клетки. Они делают вид, что знают, что такое «нормальность», и за счет этого претендуют на владение средством от всех болезней души.

Некоторые из них просто добродушные, приветливые самозванцы, не подозревающие, что их взгляд на проблему выражает скорее самомнение и снисходительность, а не сочувствие. Их слова – это слова Матери: «Иди ко мне, я Хорошая грудь». Другие, более авторитарные в своих методах, говорят голосом Отца, вцепившись зубами и когтями в свои псевдонаучные теории: «Ты страдаешь, потому что …» В отличие от политиков, которые для создания определенного образа манипулируют людьми совершенно сознательно, используя софистику и ложное сочувствие, большинство наших самопровозглашенных экспертов по вопросам внутреннего мира на самом деле не понимают псевдонаучной природы своих теорий. Политики могут вешать лапшу на уши, пока сохраняют свою должность. В психологии шарлатанов терпят, пока они способны производить впечатление своим жаргоном, популярным также среди представителей страховых компаний и социальных служб. Хотя все политические партии в той или иной степени участвуют в выгодных лишь им самим аферах, рядовые граждане получили в наследство от предыдущих поколений здоровое сомнение в политических обещаниях. У нас есть большой опыт распознания политических мошенников и политических гениев, некоторые из которых изменили человечество к лучшему. А вот для разоблачения диктаторов в области психики у нас часто не хватает бдительности, потому что они оперируют терминологией естественных наук, обещая «исцелить» душу.

Мы учимся строить отношения в своих семьях, где происходит множество яростных конфликтов. Нас просят принять ту или иную сторону, сделать трудный, невозможный, трагический выбор. Следует ли отдать деньги, много лет откладываемые на пристройку для дома, на то, чтобы отправить бабушку в более комфортный дом престарелых? Эта пожилая пара много лет мечтала о путешествии по Италии, и теперь время пришло, но они также понимают, что нужно остаться дома. Их беременная дочь должна родить как раз в то время, когда они планировали уехать. Тихая женщина неожиданно обнаруживает, что испытывает ярость из-за того, что долгие годы должна была каждый день говорить по телефону со свекровью. Гнев противоречит ее представлению о себе как об образцовом носителе семейных ценностей. Отец любит своего сына, но ему кажется, что его родительским обязанностям никогда не будет конца.

Деспотизм, тирания, революции, фундаментализм, мракобесие, тройственные союзы, альянсы и предательство – все это имеет свои аналоги и в семейной жизни, где психические сражения происходят каждый день. Если норма подразумевает семью без напряжения, перемирий, слез, больших и маленьких драм, разрушений, ударов и душевных катастроф, то нормальных семей не бывает. С учетом этого психологическая литература, привлекающая наше внимание к растущему списку семейных дисфункций, кажется полнейшей ерундой. Разве существует некая идеальная семья, стерильный рай без проблем, теней и неврозов? Психиатрическая модель может сработать только тогда, когда есть стандарт нормальности. Мы сразу понимаем, когда сломана кость ноги, потому что у нас есть представления о том, каково это – ходить на «здоровой» ноге. Ощущение перелома может быть подтверждено рентгеном и вылечено соответствующими медицинскими методами. Для применения медицинской модели к семейной «системе» нам понадобится стандарт нормальности семейной жизни, которого никогда не существовало.

Следующий пример из жизни одного из моих клиентов показывает: только в нашей «семье» мы способны почувствовать то, о чем поется в песне Долли Партон: «Это все неправильно – ну и хорошо!»

Моя теория хаоса семейной жизни

Я уехал из Соединенных Штатов 15 лет назад, согласившись на предложение о работе в Париже. Каждое лето я на месяц возвращаюсь домой, навещаю всех родственников, семью и друзей, проводя по два-три дня в каждом доме, в пяти разных штатах. Будучи единственным, кто уехал, и скучая по ним больше, чем они скучают по мне, думаю, что я яснее их осознаю, что именно предлагают семейные узы и старая дружба. Это понимание того, что ты не единственный, кто страдает, борется и терпит неудачи. Моя двоюродная сестра Мэри вечно на диете, но так и не похудела. Вот и я тоже. Ее муж вложил все свои деньги в разведение лососей и в результате понял, что лососю для размножения нужен мягкий климат. Вся рыба погибла, а он разорился. Я тоже неудачно вкладывал деньги. Моя сестра убеждена, что ее сын пристрастился к марихуане, но сама она курит ее не меньше. У меня была похожая проблема с дочерью. Жена моего брата погибла три года назад в автокатастрофе, и брат не может «пережить» это, потому что чувствует себя виноватым за то, что выжил. Он был тогда за рулем. Я тоже чувствую себя виноватым, и мне стыдно, что я до сих пор не могу понять, как удержать любовь женщины.

Мои ежегодные визиты удовлетворяют психологическую потребность почувствовать, что я не лучше и не хуже остальных моих друзей и родственников. Мне необходимо ощущать хаос наших личностей, наших трагикомических драм, наших успехов, превращающихся в поражения, и катастроф, которые в конце концов оказываются началом нового успеха. Благодаря длительному, сложному и интимному переживанию взлетов и падений друг друга наши беспорядочные жизненные паттерны кажутся относительными. Я определяю «семью» как средоточие хаоса, где никого не винят в несовершенстве, потому что в несовершенстве и заключается человечность. В эту категорию я включаю и старых друзей: человек может быть родным не только по крови, но и по духу.