Жорж Ромэ - Свободный сон наяву. Новый терапевтический подход

Тот, кто готовится интерпретировать сновидения, систематически сталкивается с двумя вопросами:

• Зависит ли важность образа от частоты его появления в сновидениях пациента?

• В потоке слов, который пациент произносит в течение сорокаминутного сеанса терапии (около 700 слов!), какие слова должны особенно привлечь внимание интерпретатора, и можно ли упростить задачу путем классификации слов?

✔ С количественной точки зрения можно выделить три группы символов:

• образы, которые присутствуют в более чем 10 % сновидений, а именно черный цвет, белый цвет, рука, солнце, песок и т. п.;

• представления, которые наблюдаются один или два раза в течение терапевтического процесса, то есть в 4 до 10 % сновидений: мудрый старец, звезда, обломок кораблекрушения на морском дне и т. п.;

• редкие фигуры, которые появляются в менее чем в 1 % сновидений: айсберг, морской гребешок, менгир [50]и т. п.

Частое появление какого-то образа не является признаком его банальности, но и не означает его особой значимости.

В рамках первой группы находятся такие архетипы, как песок, луна, красный и желтый цвета, и т. п., исключительно важные в динамике психологического развития, несмотря на их регулярное повторение.

Образы из второй группы часто являются специфическими компонентами, мощными архетипами, появляющимися в решающие моменты психической трансформации.

Наконец, редкие образы, иногда повторяющиеся несколько раз в ходе терапии пациента, связаны со спецификой его проблематики и поэтому имеют большую информативную ценность.

Слова-образы, составляющие язык символов, не всегда понятны, но никогда не бывают лишними.

✔ С качественной точки зрения я могу предложить интерпретатору сновидений подход, который может значительно облегчить его задачу. Появляющиеся в сценарии сновидения символы могут быть классифицированы на три категории.

Динамика воображения в свободных сновидениях наяву всегда является результатом столкновения двух жизненных устремлений:

• того, что направлено на сохранение приобретенного опыта. Оно выражает то, что принято называть инстинктом самосохранения, и в зависимости от производимой им онирической продукции его можно считать демонстрирующим постоянство (позитивным) или сопротивление (негативным);

• того, что нацелено на обеспечение будущего. Это стремление к обновлению, и в зависимости от производимой им онирической продукции его можно считать демонстрирующим эволюцию, изменение (позитивным) или энтропию (негативным).

Сценарий, рассказанный с помощью шестисот или семисот слов, содержит что-то между сорока и восьмьюдесятью образов, интерпретация которых может выявить скрытый смысл всего сновидения. И это – большое количество. Однако приблизительно треть этих образов служит всего лишь выражению сопротивления или изменения. Они говорят о действующей в сновидении психологической динамике и не скрывают никакого другого смысла, облегчая тем самым интерпретацию.

Постоянство выражается образами, имеющими застывший и сдерживающий характер: статуя, маска, доспехи, стена, мумия, скелет, тюрьма, замораживание, снег, мрамор и т. п.

Изменение символизируется всеми образами, выражающими гибкость, движение, свободу: прозрачность, разбитое стекло, взлет, звери из семейства кошек, птица, тобогган, музыка, танец, водопад и т. п.

Когда мы выделили образы, описанные выше, среди оставшихся для интерпретации находится небольшая группа символов, чье значение связано с эпизодами личной истории пациента. Эти зависящие от обстоятельств ассоциации открывают свой смысл лишь тогда, когда их владелец вспоминает сцены из своей жизни, в которых эти ассоциации сформировались. Эти образы не требуют никакого усилия интерпретации со стороны терапевта, роль которого в данном случае состоит в провоцировании воспоминаний.

По большей части речь идет об образах, которые отражают универсальные архетипы. Терапевту хорошо известны психические проекции, лежащие в их основе. Вода, огонь, дерево, море, волшебница, мудрый старец, цвета, белый город, волосы, река, паук и около пятисот других, чье значение подробно изучено и описано в четырех томах моего «Словаря символов сновидений».

Бесполезно интерпретировать смысл отдельно взятого образа вне онирической структуры, в которую он включен. Смысл возникает только в рамках этой структуры. Динамика воображения, как и любой другой язык, подчиняется законам, организующим сочетание этих слов-образов и значительно изменяющим их смысл. Изучение грамматики символов невозможно при недостатке текстов. База данных, на которую опираются мои исследования, уникальна. Она состоит из повествований более семисот пациентов и отражает в общей сложности около пяти тысяч часов свободного сна наяву.

Символические цепочки выполняют, по меньшей мере, пять функций, очевидность которых обнаружилась для меня более десяти лет тому назад во время изучения одного и того же сновидения моей пациентки Леды. Я привожу это сновидение во введении к первому тому «Словаря символов», где я также говорю об упомянутых пяти функциях:

1. Определяющая функция

2. Функция суммирования

3. Функция замещения

4. Функция эскалации

5. Функция взаимодополняемости.

Как я показал это выше на примере смысла зонта в сновидениях Эрвэ, Поля и Жаклин, одновременное присутствие в одном и том же сценарии нескольких похожих по каким-то параметрам образов – смысловой цепочки – определяет смысл отдельного образа (зонта в моем примере).

Появление в одном и том же сновидении образов, обладающих общими свойствами, отражает совпадение маршрутов нескольких нервных импульсов, интенсивности каждого из которых в отдельности было бы недостаточно для запуска процесса психического изменения.

Суммарное влияние, которое осуществляется посредством этих образов, ставит своей целью преодоление порога. В физиологическом плане это преодоление порога отражается в изменении состояния важного нейронального узла, очага блокировки импульсов, и одновременно в плане сновидения отражается в появлении образа преодоления порога.

Любой образ может играть роль символа в течение того времени, когда он позволяет реализовать некую проекцию. Эта проекция, как это было определено К. Г. Юнгом, зависит от неосознаваемого характера проецируемого смысла. Символ, таким образом, играет роль секретного агента. Эффективность его воздействия является прямой функцией от способности сохранить его оккультный характер. Интерпретация сновидения неизбежно приводит к расшифровке многочисленных символов. Раскрыть значение символа – значит его нейтрализовать и одновременно расширить поле сознания! Как всякий разоблаченный секретный агент, символ, чей смысл раскрыт, должен быть тотчас же заменен другим, ибо бессознательное никогда не раскрывает себя полностью. Оно должно быть способно вернуться к той же теме, но посредством других символов. И именно смысловые цепочки поставляют образы, заменяющие раскрытый символ. Образы сменяют друг друга в зависимости от их общих свойств и в порядке, обратном интенсивности их другой потенциальной символики, не связанной с проблематикой пациента.