Дэвид Шарфф - Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений

Таким образом, Эджкамб и Бергнер поддерживают точку зрения, согласно которой девочка на фаллически-нарциссической (или первой эдипальной) фазе «не похожа на мальчика». Правильнее сказать, что у мальчика и девочки есть общие черты: слабое осознание различия гениталий и относительная недифференцированность самости и объекта. Оба они изначально заинтересованы в диадических отношениях, и перед ними открывается новый горизонт триадических отношений и новых сложностей, связанных с их генитальной дифференциацией.

Однако результаты, полученные Нагерой, не теряют своей значимости, поскольку мы в самом деле видим пациентов, половая идентичность которых частично не совпадает с их настоящим полом. Возможно, что для момента перехода с фаллически-нарциссической фазы на генитально-эдипальную характерна особая уязвимость половой идентичности к воздействиям, способным индуцировать прочную идентификацию с противоположным полом.

Можно посмотреть на это и по-другому: когда маленькая девочка обнаруживает, что у нее нет пениса, ей нужно как-то пережить чувство собственной неполноценности и утраты. Ее рудиментарная способность к гореванию ограничена, и чтобы компенсировать это, она прибегает к примитивной защите отрицания. Если в дальнейшем она будет частично идентифицировать себя с мальчиком, результатом может быть относительно недифференцированная самость, больше похожая на мальчика, которую она ретроспективно перестраивает в мальчишескую, чтобы как-то скомпенсировать свою неспособность пережить отсутствие пениса. Можно предположить, что чем меньше семья будет поддерживать ее идентификацию с женским полом, тем более вероятна эта ретроспективная фальсификация. Клинически это подпадает под негативный и инвертированный варианты эдипального развития, описанные в работе Нагеры.

Фаллически-нарциссическая стадия, или первая стадия эдипального разрешения

Миссис Л. была не способна испытывать оргазм, и ее вообще не волновало, испытывает ли она возбуждение при сексуальном контакте с мужем или нет. У ее мужа, адмирала, были трудности, связанные то с преждевременной эякуляцией, то, наоборот, с ее задержкой. Миссис Л. выбрала его себе в мужья за его надежность и устойчивость: он был противоположностью ее повесы-отца, который не смог содержать семью после того, как погрузился в депрессию и лишился всех своих денег. Но особенно сильный гнев и амбивалентность у нее вызывала мать, у которой после этой семейной катастрофы развилась удушающая привязанность к ней. Ее мать была танцовщицей из Южной Америки, в Нью-Йорке она чувствовала себя одиноко и изолированно, в результате чего сильно привязалась к дочери. Постепенно в разговоре с терапевтом стало выясняться, что причина гнева миссис Л. кроется в том, что в юности она была вынуждена отказывать своим потенциальным возлюбленным. Мужчины более старшего возраста и артистического склада напоминали ей покинувшего семью отца, воспоминания о котором волновали ее, однако она отвергала их потому, что должна была поддерживать мать. Стало очевидно, что идентификация с матерью, которую отец выбрал за ее чужеземное обаяние и чувственность, делала в ее глазах сексуальность опасной, поскольку из-за этого можно лишиться мужа. Она выбрала адмирала Л. за его стойкую преданность и отсутствие чувственности , и даже одна мысль о том, что он может быть сексуально привлекательным, пугала ее.

Наиболее тяжелые чувства миссис Л. к ее матери оказались направлены на женщину-терапевта. Она неожиданно пришла к выводу, что та – плохой человек и негативно относится к ней. В реальности терапевт не испытывала таких эмоций, но сознавала, что интернализованные отношения миссис Л. с ее матерью как антилибидинальным объектом чрезвычайно напряжены и заряжены гневом. По мере прогресса сексуальной терапии сопротивление миссис Л. нарастало. Несмотря на выраженное ею желание приобрести сексуальную чувствительность, она казалась совсем не заинтересованной в этом. В конце концов, она вспыхнула от ярости и закричала: «Мне кажется, вы ненавидите меня, и я думаю, что вы – ужасный человек». Интерпретация такого проявления переноса не смогла ослабить сопротивление, и дальнейшая работа с тем же терапевтом была невозможна. Постепенно выяснилось также, что эти чувства и образ Я пациентки были настолько тесно связаны с ее сексуальной дисфункцией, что надеяться на прогресс не приходилось.

Можно предположить, что у миссис Л. произошел первичный переход к катексису ее отца в качестве девочки (вторая стадия по Нагере, позитивная эдипальная позиция), но его эксплуататорские склонности и ненадежность, впечатление от которых усиливалось нападками матери, вернули ее на первую фазу – к роли мальчика, заботящегося о матери (которую она воспринимала как «чувственную женщину»). Она мечтает о «чувственном» мужчине, однако под гнетом антилибидинальной матери не может принять в качестве такового даже своего мужа, который сам хотел бы быть более сексуально активным. В юности она придумала, как решить эту проблему, и впоследствии вернулась к своему решению: она отказалась от сексуальности и вступила в связь с мужчиной, наделенным материнскими чертами. Можно высказать следующее предположение: проходя фаллически-нарциссическую стадию, или первую стадию эдипального разрешения, она частично идентифицировалась с мальчиком и теперь воспринимала своего мужа как воплощение хорошей матери, и поэтому он никак не мог превратиться в угрожающего мужчину (см. схему 7.2, графу А) [80]. Это было самое большее, на что она оказалась способна, поскольку из-за гневной идентификации с матерью она не могла перейти к разрешению второй позитивной стадии и полюбить мужчину, заняв рецептивную позицию женщины. Иногда, на доэдипальных стадиях, гнев может служить подменой сексу – в процессе развития эта ступень предшествует даже фаллически-нарциссической стадии. И в сексуальных отношениях с мужем, и в своем переносе на женщину-терапевта миссис Л. демонстрирует яростное отвержение, все еще вызываемое у нее матерью, которую она считает ответственной за свою исковерканную жизнь. Следует заметить, что после того, как ее затрудненное эдипальное развитие приняло форму сексуальной дизъюнкции, она получила относительную свободу и могла относиться к мужу как к хорошему объекту.

Нарушения второй стадии эдипального развития будут продемонстрированы в следующем примере. Как и в большинстве случаев, данная эдипальная конфигурация весьма сложная.

Позитивное разрешение эдипова конфликта

Инид (28 лет) – замужняя женщина, мать трехлетнего ребенка. Ее отношения с будущим мужем начались тогда, когда он еще состоял в браке с другой женщиной, и в течение того периода Инид вела себя дружественно и тепло. Однако после женитьбы картина изменилась. У нее пропал всякий интерес к половой жизни, а поскольку с оргазмом у нее всегда были проблемы, она хотела продолжать жить в браке, совершенно исключив из него секс. Сексуальная терапия не принесла успеха, и только в процессе психотерапии она обнаружила, что уничижительно относится к матери, с которой же и идентифицируется, тем самым формируя собственный образ ничтожества, и сильно идеализирует отца. Она считала, что «предназначена для него» и гораздо лучше матери сможет сделать его счастливым, что было в значительной степени верно, как показала жизнь. Психологическая победа над матерью вызывала у нее чувство вины и ненависть к себе. Когда ей было 12, родители сообщили ей, что собираются развестись. Она пришла к выводу, что утрата отца послана ей в наказание за попытку вытеснить мать. Несмотря на то, что развод так и не состоялся и в последующие годы отношения родителей даже улучшились, она не могла позволить себе «открыться» мужу в сексе, потому что боялась, что ее ждет та же судьба. Бессознательно она чувствовала, что заслуживает наказания за то, что в эмоциональном плане заменила отцу свою мать.