Станислав Гроф - Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии

В комнату ворвались два пожарных инспектора, настаивая, чтобы мы немедленно очистили помещение. Эта задача была не только технически трудной, учитывая, что мы имели дело с большим числом людей (35 дышащих), переживавших необычные состояния сознания, но и потенциально опасной, так как грубое прерывание глубокого опыта могло иметь серьезные эмоциональные последствия. Мы объяснили инспекторам опасность ситуации и сказали, что если они будут настаивать на эвакуации, им придется принять на себя всю медицинскую и юридическую ответственность. Слыша это и признавая, что пожар, в конце концов, был очень небольшим, они очень неохотно разрешили нам остаться и продолжать работу. Большинство дышащих, которые ранее много занимались работой с дыханием и были знакомы с одним из главных принципов этого метода: стараться включать все внешние звуки в свое переживание. Другим это удалось в меньшей степени, и они воспринимали сирену как серьезную помеху. Однако, они смогли использовать оставшееся время сеанса и довести свои переживания до успешного завершения и интеграции.

В начале восьмидесятых годов мы были приглашены германской группой для проведения практического семинара по Холотропному Дыханию. Он проходил в Австрии, недалеко от Вены и границы со Словакией, на ферме, которую группа приобрела в качестве места для проведения различных видов переживательной работы. Ферма состояла из жилого здания, внутреннего двора и большого двухэтажного сарая. Вскоре после приезда мы обнаружили, что место, предназначенное для переживательной работы, находилось на втором этаже сарая, и туда можно было попасть только карабкаясь по вертикальной лестнице. Там было пыльно и грязно, как и следовало ожидать, учитывая, что это было сельскохозяйственное сооружение.

Вдобавок, единственный туалет на ферме был в жилом здании, и чтобы добраться до него из помещения для работы с дыханием, нужно было спускаться по лестнице и идти через внутренний двор в главное здание. Это был бы слишком трудный и опасный подвиг для людей в необычных состояниях сознания. Поскольку Холотропное Дыхание было не первым переживательним практическим семинаром, проводившимся на ферме, нам было любопытно, как с этой проблемой справлялись в прошлом. Мы узнали что группа использовала большую емкость (которую называли «ночным горшком»), находившуюся в углу помещения для переживательной работы; уединение людей, приходивших облегчиться, обеспечивалось простыней, вертикально висящей на веревке.

Люди в группе заверяли нас, что они проделали вместе так много интенсивной внутренней работы и были так тесно связаны, что эта ситуация не представляла никаких проблем. Так как никакой другой альтернативы не было, нам пришлось принять эти условия и проводить семинар. Ферма находилась в уединенной сельской местности и там было практически нечего делать. Наша тринадцатилетняя дочь Сара, которая путешествовала вместе с нами, вызвалась помогать в сеансах; хотя она и видела нашу работу в Эсалене, однако раньше никогда не участвовала ни в одном из наших практических семинаров. Все кончилось тем, что она помогала дышащим добираться до «ночного горшка» и возвращаться на матрасы.

Сеансы дыхания участников были длительными и очень интенсивными, как это нередко бывало в то время в ходе практических семинаров в Германии. Хотя большинство этих людей родились после Второй мировой войны, они, по видимому, несли на себе эмоциональное бремя этого зловещего периода своей национальной истории. Мы старались из всех сил и чувствовали, что заслужили каждый заработанный нами пфенниг. Несмотря на менее чем благоприятные обстоятельства, сеансы были очень продуктивными и удовлетворительно интегрировались. Однако заключительная церемония стала полным провалом.

В то время мы обычно проводили в конце наших семинаров по дыханию небольшой ритуал; он включал в себя церемонию очищения огнем, которой мы научились в Эсалене у приезжавших туда шаманов. Мы разводили костер и участники подходили к нему попарно с партнерами, с которыми они работали на сеансах дыхания. Затем они собирали ладонями теплый воздух от огня и направляли его на свои лица и тела, представляя себе, что элемент огня сжигает любые оставшиеся от сеанса отрицательные энергии. Кроме того, каждый из них сжигал несколько бумажных салфеток, использованных в ходе сеансов.

К несчастью, погода была очень сырой и нам было трудно развести и поддерживать хороший огонь. Вдобавок, группа не обеспечивала салфеток и люди использовали во время сеансов необычный вид очень плотной туалетной бумаги; она имела волнистую поверхность и растягивалась при разрывании. Что более важно, она не загоралась, а тлела, давая противный черный дым. Учитывая тяжелое темное и дурно пахнущее облако, висевшее над нашими головами, было трудно чувствовать себя очень веселым.

Более того, воздух был наполнен неприятным тонким визгом поросят, доносившемся с соседней фермы. Мы вспомнили, что по пути сюда видели большую надпись «Распродажа поросят». Распродажа проходила одновременно с нашей заключительной церемонией, и несчастные животные громко визжали, вероятно, предчувствуя ожидающую их судьбу. Мы покидали ферму с твердой решимостью в будущем тщательно проверять заранее в каких условиях будут проходить наши практические семинары.

Одним из величайших вызовов, с которыми мы столкнулись за все годы занятий Холотропным Дыханием, был наш практический семинар в центре, находившемся в малонаселенной области Австралии, примерно в четырех часах езды к северу от Сиднея. Первые сюрпризы начались едва мы вошли; комнаты были грязными, заваленными хламом и плохо убиравшимися. Это место раньше было старым лагерем бойскаутов с трехъярусными койками. Хозяйка провела нас в нашу комнату, которая была темной и мрачной; на полу лежали два голых матраса с соломой, торчавшей из нескольких дыр. «Вам придется самим стелить себе постель, – сказала она и добавила: – Надеюсь, вы привезли с собой собственные полотенца; здесь их нет. Ах, и я надеюсь, что вы привезли собственное постельное белье». Это было странное предположение, учитывая, что мы проделали путь из Калифорнии.

Нашей следующей остановкой была кухня и кладовая. Хозяйка указала на большой мешок картошки, стеклянные банки с рисом, несколько буханок хлеба на полках и несколько корзин с разными видами овощей. «Группе придется заботиться о питании, – сказала она. – Я собираюсь участвовать в семинаре и мне будет некогда готовить». Даже участники, привычные к суровым условиям австралийских окраин, сочли эту ситуацию странной и неприемлемой. После дня кулинарного хаоса, Кристина так разозлилась на ситуацию, что в конце концов взяла на себя роль шеф-повара, приготовив большой горшок густого овощного супа и сэндвичи.