Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Стен Гроф с Альбертом Хофманном во время одного из своих посещений дома Хофманна в Берге, в Швейцарии

В истории китайской медицины сообщения о психоделических веществах можно найти около 3000 лет назад. Легендарное божественное снадобье, упоминаемое в древнеперсидской Авесте как хаома, а в индийских Ведах как сома, использовалось племенами индоиранцев тысячелетия назад. Мистические состояния сознания, вызываемые сомой, были, вероятно, основным источником ведийской и индуистской религии. Снадобья из различных сортов конопли выкуривались и принимались вовнутрь под разными именованиями (гашиш, чарас, бханг, ганджа, киф, марихуана) в странах Азии, Африки, Ближнего Востока и Карибского моря для восстановления сил, для удовольствия и в ходе религиозных обрядов. Они же представляли собой важные предметы поклонения столь разных сообществ, как индийские брахманы, некоторые суфийские ордена, древние скифы и ямайские растафариане.

Церемониальное употребление различных психоделических веществ имеет долгую историю и в Центральной Америке. Сильнодействующие вызывающие изменение умственной деятельности вещества, получаемые из растений, были хорошо известны в некоторых доиспанских индейских культурах – у ацтеков, майя и ольмеков. Самые известные среди этих растений: мексиканский кактус пейот (Anhalonium Lewinii), священный гриб теунанакатлъ (Psilocybe mexicana) и ололиукви – семена различных сортов пурпурного вьюнка (Rivea corymbosd). Эти вещества употребляются как священные вплоть до сего дня некоторыми индейскими племенами Мексики (хуичолями, масатеками, кора и другими), так же как и последователями Туземной американской церкви.

Знаменитая южноамериканская яхе, или айяхуаска, – это отвар из тропической лианы (Banister lop sis caapi) в сочетании с другими растительными добавками. Амазонская область и Карибские острова также знамениты многообразием психоделических средств, вдыхаемых через нос (Virola callophylla, Piptadenia peregrina). Туземные племена Африки принимают снадобья из коры кустарника ибога (Tabernanthe ibogd), использовали в малых дозах в качестве возбуждающих средств при охоте на львов и долгих гонках на каноэ, а в больших дозах – при обрядах посвящения. Приведенный выше список представляет только малую долю психоделических веществ, которые использовались на протяжении многих столетий в различных странах мира. Влияние переживаний, с которыми люди сталкивались в этих состояниях, на духовную и культурную жизнь доиндустриальных обществ было огромно.

Долгая история ритуального использования психоделических растений находится в резкой противоположности с относительно короткой историей научных усилий определить их воздействующие на психику алкалоиды, выделить их в чистом виде и изучить их воздействия. Первым психоделическим веществом, которое было синтезировано в химически чистом виде и систематически исследовано в лабораторных условиях, был мескалин, активный алкалоид кактуса мескаля. Клинические эксперименты, проводимые с этим веществом в первые три десятилетия XX столетия, сосредоточивались на феноменологии мескалиновых переживаний и его любопытных воздействиях на художественное восприятие и творческое выражение (Vondracek, 1935; Nevole, 1947, 1949). Удивительно, но они не открыли его терапевтических, эвристических и энтеогенетических возможностей этого вещества. Курт Берингер, создатель влиятельной книги Der Meskalinrausch («Мескалиновое опьянение»), изданной в 1927 г., сделал вывод, что мескалин вызывает токсический психоз (Beringer, 1927).

После этих пробных клинических экспериментов с мескалином в этой очень интересной загадочной области было проделано очень мало исследований вплоть до 1942 г., до эпохального нечаянного опьянения Альберта Хофманна и случайного открытия психоделических свойств ЛСД-25, или диэтиламида лизергиновой кислоты. После опубликования первого клинического отчета об ЛСД Уолтером А. Столлом в конце 1940-х гг. (Stoll, 1947) это новое полусинтетическое производное спорыньи, действующее в невероятно малых количествах микрограммов, или гамма (миллионных долей грамма), на самом деле стало в мире науки мгновенной сенсацией.

Открытие мощного воздействия на психику крошечных дозировок ЛСД положило начало тому, что назвали «золотым веком психофармакологии». За относительно короткое время объединенные усилия биохимиков, фармакологов, нейрофизиологов, психиатров и психологов заложили основы новой научной дисциплины, которую можно обозначить как «фармакология сознания». Активные вещества из нескольких сохранившихся психоделических растений были точно химически определены и выделены в химически чистом виде. После открытия психоделических воздействий ЛСД-25 Альберт Хофманн определил основные действующие начала мексиканских волшебных грибов (Psilocybe tnexicana), псилоцибин и псилоцин, и ололиуки или пурпурного вьюнка (Ipomoea violacea), которым оказался моноэтиламид лизергиновой кислоты (ЛАЭ-32), тесно связанный с ЛСД-25.

Список подручных психоделических веществ в дальнейшем обогатился воздействующими на психику производными триптамина (ДМТ (диметилтриптамин), ДЭТ (диэтилтриптамин) и ДПТ (дипропилтриптамин)), синтезированными и изученными группой будапештских химиков, возглавляемых Стефаном Шарой. Активное начало из африканского кустарника Tabernanthe iboga, ибогаин, и чистый алкалоид из главного составляющего айяуаски Baniste-riopsis caapi, известный под названиями гармалин, ягеин и телепатин, были уже выделены и химически определены в двадцатом столетии. В 1950-х гг. исследователям был доступен широкий выбор психоделических алкалоидов в чистом виде. Теперь можно было изучить их свойства в лаборатории и исследовать феноменологию их клинических действий и их терапевтические возможности. На очереди была революция, вызванная нечаянным открытием ЛСД Альбертом Хофманном.

В течение этой удивительной эпохи ЛСД оставался центром внимания исследователей. Никогда прежде ни одно отдельное вещество не обещало столь многого в столь разных областях исследований. Для психофармакологов и нейрофизиологов открытие ЛСД означало начало исследовательского золотого века, которое могло бы решить множество загадок относительно нейрорецепторов, синаптических передатчиков, химических противоборств и запутанных биохимических взаимодействий, лежащих в основе процессов мозга.

Психиатры, работающие с переживанием, рассматривали ЛСД как уникальное средство для создания лабораторной модели естественно случающегося функционального или эндогенного психоза. Они надеялись, что «экспериментальный психоз», вызываемый крохотными дозировками этого вещества, мог обеспечить беспримерное проникновение в природу этих таинственных нарушений и открыть новые направления для их лечения. Внезапно стало понятно, что мозг или другие части тела могли при некоторых обстоятельствах производить маленькие количества вещества с действиями, подобными ЛСД. Это означало, что нарушения, подобные шизофрении, оказывались не умственными заболеваниями, но метаболическими отклонениями, которым можно было бы противодействовать через определенное химическое вмешательство. Обещания таких исследований были никак не меньше, чем исполнение мечты биологически направленных клиницистов о Святом Граале психиатрии – лекарстве для шизофрении из пробирки.