Леонид Васильев - Внушение на расстоянии

Прежде всего нужно было ознакомиться с обширной литературой, накопившейся за последние два-три десятилетия. В некоторой степени это удалось сделать и частично использовать изученную литературу при написании этой брошюры.

Начнём с изложения истории вопроса о мысленном внушении. Читатель, наверное, захочет узнать, кто и когда впервые отважился отнестись к мысленному внушению не как к суеверию или досужей выдумке, а как к предмету, достойному внимания и серьёзного изучения.

С давних времён в биографиях и автобиографиях выдающихся людей, в мемуарной литературе, в журнальных и газетных статьях приводились разнообразные, поражающие своей загадочностью случаи, почерпнутые из повседневной жизни. В общей форме они могут быть выражены такими словами: если некто А в данный момент умирает, подвергается опасности или с ним происходит какое-нибудь важное, волнующее событие, то случается, что другое лицо (назовем его Б ), связанное с первым узами родства, любви или дружбы, в это же самое время на расстоянии (иногда очень большом) переживает психическое состояние (чувство, зрительный образ), которое так или иначе отражает событие, происходящее с лицом А .

Часто это происходит во сне, в виде сновидения, а у нервно больных людей в период обострения психической восприимчивости; но такие случаи бывают и у вполне здоровых лиц в состоянии полного бодрствования. Приведу два примера, заимствованных из надёжных литературных источников.

В предисловии к первому посмертному академическому изданию сочинений М.В.Ломоносова (1765 г.) содержится рассказ его друга академика Штолина, записанный им со слов самого Михаила Васильевича в следующих выражениях [5] Подлинная запись Штолина сохранилась в архиве историка М; П. Погодина и была опубликована в его книге. «Простая речь о мудреных вещах». М., 1875, стр. 37. :

«На возвратном пути морем в отечество (из Германии. — Л. В. ) единожды приснилось ему, что видит выброшенного, по разбитии корабля, отца своего на необитаемый остров в Ледяном море, к которому в молодости своей, бывал некогда с ним принесён бурею. Сия мечта впечатлелась в его мыслях. Прибыв в Петербург, первое его попечение было наведаться от Архангелогородцев и Холмогорцев об отце своём. Нашёл там родного своего брата и, услышав от него, что отец их того же года, по первом вскрытии вод, отправился, по обыкновению своему, в море на рыбный промысел; что минуло уже тому четыре месяца, и ни он, ниже кто другой из его артели, поехавших с ним, ещё не воротились. Сказанный сон и братние слова наполнили его крайним беспокойством. Принял намерение проситься в отпуск, ехать искать отца на тот самый остров, который видел во сне, чтоб похоронить его с достодолжною честию, если подлинно найдёт там тело его. Но обстоятельства не позволили ему произвесть намерения своего в действо. Принуждён был послать брата своего, дав ему на дорогу денег, в Холмогоры, с письмом к тамошней артели рыбаков, усильно их в оном прося, чтобы, при первом выезде на промысел, заехали к острову, коего положение и вид берегов точно и подробно им писал; обыскали бы по всем местам, и если найдут тело отца его, так бы предали земле. Люди сии не отреклись исполнить просьбы его, и в ту же осень нашли подлинно тело Василия Ломоносова точно на том пустом острове, и погребли, возложив на могилу большой камень. Наступившею зимою был он (М.В.Ломоносов) о всём оном извещён».

За давностью лет трудно судить о том, имел ли этот случай характер мысленного внушения и от кого это внушение исходило. Но вот другой, более отчётливый случай, записанный всем известным критиком музыкальных и художественных произведений В.В.Стасовым [6] См. В.В.Стасов. Надежда Васильевна Стасова. Воспоминания и очерки. Спб., 1899, стр. 25–26. (Н.В.Стасова известна как основательница первых Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге). .

«У моей сестры был в конце 40-х годов жених, блестящий гвардейский офицер, служивший в конной артиллерии, очень образованный и светский. Приближалась помолвка, свадьба казалась близкой и совершенно несомненной. И этот жених вдруг её покинул и почти мгновенно женился на другой (по требованию отца)… Моя сестра сошла с ума. Это было страшное, мучительное время в нашем семействе. Все мы жили одним только общим несчастьем, никуда не ходили и ни с кем не виделись. Страшная трагедия целый день шла в доме… Но тут-то нам довелось быть свидетелями невообразимых чудес. Наш доктор, тогда один из выдающихся врачей Петербурга, решил лечить нашу сестру магнетизмом (т. е. гипнотическими сеансами. — Л.В. ).

У него были чёрные проницательные глаза, и перед нами прошли сцены, которым мы все никогда не поверили бы, если бы нам рассказывали их другие, а не сами их видели. Мы никогда не верили ни верчению столов, ни вызываниям духов, ни прочим модным забавам и затеям, но что мы тут увидали, тому нельзя было не поверить.

Усыплённая глазами доктора и магнетическими повеваниями его рук или надетым ей на руку намагнетизированным кольцом, моя сестра сама начинала приказывать, чем её лечить,и мы, стоявшие кругом её постели братья и сёстры, записывали, что тогда ею говорилось и приказывалось. У нас до сих пор сохранились тетради с нашими записями. Всего поразительнее было то, как иногда среди своей тихой, медленной речи, каким-то гробовым голосом она вдруг вскрикивала, словно кто больно уколол её булавкой: „Он едет!“ Мы бросались к отворённому балкону — и в самом деле видели из-за занавесок, что он, беззаботный равнодушный и жестокий, проезжал мимо.

Её перевезли (по её приказу) в Парголово, где никто из нас до тех пор не бывал, и лечение продолжалось. Под конец лета, среди магнетического сна, она однажды вскрикнула: „Он в парке“, и скоро потом пришла домой наша тётя, от обедни в первом Парголове, и рассказывала, что в парке встретила его с молодой женой. Это был второй или третий день их свадьбы; они приехали вдвоём погулять за городом и конечно не подозревали, что наше семейство именно в этих краях теперь живёт. К осени Надя стала поправляться, и мы вздохнули свободно».

В 1882 г. в Лондоне было основано «Общество для изучения загадочных явлений психики». Его основная задача состояла в собирании и строжайшей проверке достоверности случаев, подобных тем, которые только что были нами приведены. В этом деле приняли участие крупные английские учёные — психологи, физиологи, физики. Трое из них — Гернеи, Майерс и Подмор в 1886 г. опубликовали результаты этих исследований в объёмистой книге [7] Е.Gurney, F.Myers and F.Podmore. Phantasms of the Living. London, 1886. Эта книга была переведена на многие языки, в том числе в на русский: «Прижизненные призраки и другие телепатические явления», Спб., 1893. и ввели в обращение сохранившийся до сих пор греческий термин «телепатия» (дословно — чувствование на расстоянии). Они же подразделили телепатические явления на «спонтанные» (происходящие самопроизвольно в обыденной жизни) и «экспериментальные» (преднамеренно вызываемые экспериментатором у испытуемых лиц посредством специально поставленных для этого опытов).