Мария Беркович - Нестрашный мир

– Всё равно. Когда хочешь.

– Кто заниматься будет? Ты. Сама решай.

И так далее. В конце концов ажиотаж спадает: кое-как, но время и место разделили.

– Было бы у нас Помещение!

Помещение – волшебное слово и произносится почтительно, с большой буквы. Помещение у нас – как Москва у трех сестер. Все упирается в Помещение, откуда ни начни.

Если будет Помещение, нам не придется тесниться в двух комнатах полуподвальной квартирки. Мы развернемся! С какой скоростью аутисты будут вылечиваться, когда мы получим Помещение!

«Когда мы будем жить просторней, мы купим себе оленя. Он будет жить в ванной».

– У нее есть двухкомнатная квартира.

– Да там же жилец.

– Выгнать. Окупится.

– Не окупится.

– Но если зарабатывать в месяц пятнадцать тыщ. Мини-мум.

– Вообще-то да. Половину им, половину нам, кому какое дело.

Такие планы обсуждаются с блеском в глазах, бешеной жестикуляцией, криком, возгласами ужаса и радости. Двадцать тысяч! Триста тысяч! – Мы напоминаем нищих аферистов в Америке 20-х годов.

– Если каждый даст хотя бы по пятьдесят долларов… – доказывает И.Б., – ведь сколько мамашек каждый день тусуется на американских аутичных форумах? Если каждая дойдет до углового банка…

– Да ну, кому это нужно?

– Подумай: тысячи матерей, и хотя бы каждая пятая даст хотя бы пятьдесят. Напечатать обращение, разбросать по всему мировому Интернету По-английски, немецки, французски…

– И тогда, – заканчивает она, откинувшись на спинку дряхлого стула, – у нас всё будет лучше, чем у всех.

Дорогой Лёва!

Саша заболел. А в прошлый раз мы очень хорошо с ним поговорили.

– Саша, иди поговори с Машей.

– Нет, вы лучше тут пока… побеседуйте.

– Ну в самом деле, поговоришь часик, а потом пойдёшь домой.

– А ты мне дашь чем-нибудь угоститься?

– Нету у меня угоститься. Просто так давай поговорим. Бабах!

– Я подожду, пока ты успокоишься. Всё, слезай со стола. Нет, не надо стулья ломать. Хватит, всё. Сядь.

– Все любимые слова сказал?

– Так нельзя говорить?

– Да нет, можно, только зачем?

– Я буду себя вести, как хочу.

– Я тоже. Сними ноги со стола.

– Я психую. Нельзя психовать?

– Можно.

– Нет, не надо психовать. Успокойте меня. Вот так.

– Давай, успокой себя сам. Разложи картинки.

– Я вам буду подавать по одной.

– Ладно, давай по одной. Поставь крышку стола на место. Глянь, что тут нарисовано?

– Подождите… подождите… Долго подождите.

– Что же тут нарисовано, а?

– Возьмите у меня картинку. Вытяните, чтоб я почувствовал.

– Ты сначала скажи, а потом я вытяну.

– Это мужчина.

– Да, мужчина, а кто он? Кем работает?

– Работником.

– Ну ладно, где работает?

– На работе. Это я пошутил. Смешно?

– Не очень. Ты смешнее иногда шутишь.

– Пересмотрите меня. Я вас пересмотрю.

– А это что у мужчины в руке?

– Подождите… Подождите… Долго подождите. Я себя буду вести как хочу.

– Так что в руке-то?

– Я пылинку с вас сниму.

– Спасибо, Саш. Зачем ему гаечный ключ?

– Для безопасности.

(Это универсальный ответ. Их три:

– работником (на вопрос: кем работает?)

– беда (на вопрос: что случится, если?…)

– для безопасности (навопрос: зачем?…)

– Можно мять картинку?

– Нежелательно… Вынь закладку.

– Можно я её с собой возьму?

– Можно, она мне не нужна.

– В пакет положу.

– Как ты их вообще поднимаешь, твои пакеты? Они же весят…

– Пошутите со мной! – Как?

– Вот так. Смешно я лицо сделал?

– Ага. Всё, вперёд.

– Тру-ба зо-вёт. Да? (Зевает. Крестит рот)

– Смотри. Ну?

– (С воодушевлением) Это самолёт, на него можно сесть и улететь куда глаза глядят. (Подумал.) В далёкие края…

Лёва, представляешь, подслушала сегодня в коридоре:

– Ты любишь математику?

– Если я её не люблю, то она хорошая. А если я её люблю, значит, она плохая.

А ещё сегодня на занятие Женя принесет две коробочки, туго обмотанные бумажным скотчем. «Это, – говорит, – чтобы дождь не замочил». – «А как же ты откроешь теперь?» – «А я никогда не открою». – «А если захочешь открыть?» – «А я никогда не захочу».

Ну давай, говорю, твои коробочки поставим вот на этот стул, а сами заниматься будем.

Садится заниматься. Через некоторое время поворачивает голову: «А в коробочках начался пожар!»

Дорогой Лёва!

Честно говоря, во время первых десяти-одиннадцати месяцев занятий с Егором было ощущение, будто стучишься головой в запертую дверь.

Никто, вообще-то, ни в какие результаты не верил. А лёд тронулся. Сейчас это совершенно очевидно. Егор начинает исследовать мир. Берёт предметы. Реагирует на звуки. Протягивает руку, когда слышит музыкальные инструменты, пытается их схватить. И у него получается.

Егор теперь живёт на даче в Солнечном. Я приношу ему одуванчики, кленовые листья и маленькие лопухи. Прошу мать Егора показать ему, как всё это растёт на земле. Нельзя дожить до восьми лет и ничего не знать об одуванчиках.

Дорогой Лёва!

Я тут написала статью о том, как я начинала работать с аутистами. Получилось немного длинно, но зато честно. Скоро три года исполнится, как я пришла в Фонд.

О том, чего я не знаю

1. Прийти

Из ЖЖ:

«Денег не платят, но это очень интересно и полезно – главное, что любой новый человек, ищущий лазейку в их мир, кажется, важен для этих детей… В общем, это возможность научиться новому, и вдобавок кому-то помочь, ну хоть чуть-чуть». К.

В начале марта 2004 года мне позвонил знакомый и говорит:

– Не хочешь посмотреть на детей-аутистов?

– А зачем? – спрашиваю.

– Ну, как… Узнаешь, кто такие аутисты и как выглядят те, кто с ними работает, – и рассказал мне про объявление:

Требуются:

психолог, врач, логопед, педагог, работники творческих специальностей (возможно студенты) для работы с аутичными детьми.

Условия:

Волонтерская работа сроком до двух месяцев. В дальнейшем возможно трудоустройство. Летом выезд в интегративный лагерь на берегу Онежского озера.