Ольга Хухлаева - Тропинка к своему Я. Уроки психологии в средней школе (5–6 классы)

Однако влияние родителей на личность подростка этим не исчерпывается. Формированию идентичности подростка в период нормативного кризиса предшествует частичное разрушение личностной целостности за счет быстрых качественных изменений в телесном облике, сексуальном развитии, мышлении. Это может сопровождаться снижением самооценки, нарушением телесного самовосприятия, некоторым повышением тревожности. Поэтому особую остроту для подростка приобретает поддержка родителями его временно ослабевшего Я через удовлетворение потребности в любви и принятии. Без такой поддержки снижается возможность благополучного завершения кризиса.

«У нас в семье не принято говорить ласковых слов, обниматься. А как я попрошу в таком случае внимания, ласки? Мама не умеет проявлять своих чувств».

«Иногда так хочется, чтобы тебя просто выслушали или спросили банальное: “Как у тебя дела?”. Ведь в этом нет ничего особенного».

«Когда мне было 12 лет, мне всегда хотелось, чтобы мама была дома, когда я прихожу, или хотя бы оставляла записку. Я очень радовалась, когда, заходя на кухню, видела висящий на холодильнике листок. Я бросалась к нему, но обычно на нем не было ничего, кроме: "Обед в холодильнике, пожалуйста, помой посуду и полей цветы”. И мне не хотелось делать ни того, ни другого.

К маме мне иногда хотелось залезть на руки, обняться с ней и сидеть долго-долго. Мама меня ласкала, но говорила, что я ласкаюсь как маленькая и что так делать не надо».

Особо значимой является для подростка вера родителя в его возможности. Однако необходимой предпосылкой этого является наличие в семье доверительного общения, а не формализованного. Имеется в виду, что чаще всего общение между подростком и родителями сводится к разговору об уроках или контролю за его поведением. Подросткам же, открывающим свой внутренний мир, изучающим его, необходимы интерес и внимание родителей именно к нему, а не к его внешним поведенческим проявлениям. И поэтому они могут расценивать внимание родителей только к внешней, видимой стороне жизни как безразличие к их жизни в целом.

«Мне бы хотелось почаще видеть отца. Ну не в смысле того, что его вообще дома не бывает. Но он приезжает и все время за компьютером сидит. Хотелось бы иногда сходить куда-нибудь всей семьей, на коньках покататься. Чтобы отношения у нас были не просто там “папа – это папа”. А чтобы папа был еще и другом, чтобы можно было посидеть, поговорить. Но я узнаю его только на каких-нибудь праздниках. И то сразу начинается, мама говорит: “Саш, сделай что-нибудь”, – а он говорит: “Да он ничего не умеет, он лодырь. Куда ему это сделать!”. А я про себя думаю: “А я могу, но раз он так, то не сделаю”».

«Она (мама) просыпается, только когда надо меня куда-нибудь не пустить или что-нибудь запретить. А чтобы поинтересоваться моими проблемами и успехами, чтобы такое действительно произошло, что-то должно случиться, чудо, например».

«Она (мама) мной вообще не интересуется. Такое впечатление, что ей вообще все равно, что у меня в жизни происходит. А если приду поздно – скандал на всю ночь обеспечен. А так она у меня ничего ни о чем не спрашивает. Интересуется только учебой. Вот здесь – да. Все до запятой выспросит. А про что-нибудь другое спросить – никогда в жизни».

Вместо того чтобы оказывать подростку эмоциональную поддержку, родители чаще всего, следуя стереотипам общественного сознания или опыту собственного семейного воспитания, совершают попытки изменить его в соответствии со своим эталоном. Следствие этого – затруднение формирования Я подростка, конфликты в семье.

В качестве иллюстрации приведем результаты, полученные студентами 3 курса МПГУ в процессе изучения ими возрастной психологии. Им предлагалось провести беседу с любым подростком так, чтобы выйти на формулирование его основных жизненных трудностей. Оказалось, что более 80 % подростков главные свои сложности видят в отношениях с родителями, жалуются на конфликты и непонимание в семье.

«Когда у меня плохое настроение, я всегда плачу. Но я не могу, не должна плакать, потому что мама говорит, что я должна быть сильной. Мама никогда меня не понимала. Она меня во многом ограничивает, постоянно оберегает. Надоело! Я хочу уйти из дома. Уйду к подруге. Они меня не любят. Я им не нужна. Они всегда на меня кричат, не хотят выслушать. А я так хотела бы, чтобы они стали меня уважать, считаться со мной».

«Сейчас вообще-то я наказана, так как мой папа, как всегда, пытается заняться моим воспитанием. Два дня назад пришел с работы на два часа раньше. Я не успела смыть косметику. Ну, он и отправил меня умываться, крича на весь дом, что я похожа на девушку с Тверской. Надеюсь, что скоро я стану взрослой, и родители перестанут мной помыкать».

«Мне неприятно выслушивать очередные обвинения в том, что я бездельница, недостаточно времени уделяю урокам и т. п. Я-то знаю, что это неправда. Иногда мне кажется, что они ведут себя так, как будто я им не родная».

«Вообще-то дома я редко появляюсь. Чё с родаками сидеть? У меня друзей полно. А что они думают по этому поводу, мне все равно. Они из меня идеальную дочь пытаются сделать. Я должна учиться, учиться и еще раз учиться. А мнения у меня своего нет и быть не может – мала еще. Родители всегда правы. Потому что хотят добра. А я еще в жизни ничего не знаю, ничего не видела. Когда я пытаюсь сказать, что я уже взрослая и могу поступать по-своему, мне в ответ раздается тирада типа: “Пока ты живешь в нашем доме, ешь и пьешь за наш счет, будь добра следовать нашим требованиям”. Я так жду своего восемнадцатилетия, чтобы наконец свалить от них куда подальше и видеть только по праздникам».

Мы обсуждали проблему общения между подростками и родителями, рассматривая ее с позиции создания оптимальных условий для развития детей. Это двусторонний процесс, и нельзя забывать об объективных трудностях, стоящих перед родителями.

Первое – это возможное возникновение у родителей не всегда осознанного страха перед различными аспектами подростковой субкультуры: лексикой, модой, музыкой и т. п. Появление в жизненном пространстве взрослых нового – слов, одежды, песен – ярко свидетельствует об их старении и как бы символизирует конечность их жизни. Поэтому чувствующие себя не реализованными в семейном или профессиональном плане родители будут испытывать тревогу при всяком соприкосновении с элементами жизни нового поколения.

«Их музыка – полная чушь. Как можно одни стуки слушать? И слов не слышно. Вот у нас песни были другие: хорошие и добрые».