Алексей Леонтьев - Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

Среди многочисленных как опубликованных, так и неопубликованных работ Алексея Алексеевича Леонтьева (1936—2004) большое место занимают его работы, посвященные конкретным вопросам прикладной психолингвистики в социальной и массовой коммуникации. Эти работы охватывают период от конца 1960-х гг., когда А.А. Леонтьев создал и возглавил исследовательскую группу по психолингвистике и теории коммуникации в Институте языкознания АН СССР, и до последних лет его жизни, когда он принимал активнейшее участие в междисциплинарных исследовательских проектах по языку СМИ и психолингвистической экспертизе СМИ, делал целый ряд лингвистических и психолингвистических экспертиз. К сожалению, вклад А.А. Леонтьева в прикладную психолингвистику известен хуже, чем в психолингвистику фундаментальную, основателем которой в нашей стране он считается по праву. Во многом это связано с тем, что до сих пор публикации А.А. Леонтьева по прикладной психолингвистике не были собраны в книгу. Хотя ряд исследований был обобщен и изложен в учебных пособиях А.А. Леонтьева «Психология общения» и «Основы психолингвистики», практически все его публикации на эту тему разрознены, опубликованы в малодоступных и малотиражных изданиях и никогда не переиздавались. Вместе с тем, актуальность проблем психолингвистического анализа социальной и массовой коммуникации растет с каждым годом, поэтому этот тематический сборник не только отдаст дань памяти ученого, но и будет несомненно востребован широкими кругами ученых и практиков.

Структура и членение данного сборника во многом условны. В него включены работы разных лет, затрагивающие бытование языка и текста за пределами непосредственного межличностного или лекционного общения, которому посвящены другие работы А.А. Леонтьева. Мы постарались собрать в данном издании наиболее содержательные и наименее пересекающиеся между собой тексты, в частности, написанные А.А. Леонтьевым главы в брошюре А.А. Леонтьева, А.М. Шахнаровича и В.И. Батова «Речь в криминалистике и судебной психологии» (М., 1977) и в коллективной монографии «Скрытое эмоциональное содержание текстов СМИ и возможности его психологической диагностики» под ред. А.А. Леонтьева и Д.А. Леонтьева (М., 2004), статьи, публиковавшиеся в самых разных изданиях, а также ранее не публиковавшиеся тексты, в частности, два выступления первой половины 1990-х гг., посвященные рекламе.

Редакционная работа составителей над текстами ограничивалась минимальной стилистической правкой и оформлением текстов в соответствии с сегодняшними издательскими стандартами. В некоторых местах можно встретить неизбежные в таких случаях повторы. Эта книга рассматривалась составителями не столько как памятник научной мысли, сколько как актуальное издание, способное помочь в решении задач сегодняшней науке. Появление этой книги позволит по-новому увидеть возможности психолингвистического анализа в работе над актуальнейшими проблемами жизни общества.

Психолингвистика сейчас «в моде». Из года в год появляются все новые книги, растут исследовательские группы и центры. В рамках международных конгрессов собираются секции и симпозиумы – все под тем же флагом психолингвистики (так было, в частности, на XVIII и XIX психологических конгрессах, на X Международном конгрессе лингвистов в Бухаресте в 1967 г.). Появляются статьи и доклады под названием «Психолингвистика и…» (например, «и стилистика», «и массовая коммуникация»); пришло время и для таких книг, как «Введение в психолингвистику».

Впрочем, как это бывает довольно часто, обозначаемое этим термином понятие не вполне соответствует термину. Хорошо известно, что термин «психолингвистика», хотя он и был впервые употреблен Н. Пронко ( Pronko , 1946) в достаточно широком смысле, получил общее распространение лишь применительно к довольно узкому направлению, возглавляемому Ч. Осгудом и нашедшему особенно яркое выражение в известной книге 1954 г. (Psycholinguistics, 1954). Если мы сохраним это значение для термина «психолингвистика», то едва ли правомерно употреблять его, скажем, для обозначения направления американской науки, возглавляемого сейчас Н. Хомским и Дж. Миллером. Еще менее он пригоден для других зарубежных школ и направлений, пользующихся, однако, им весьма свободно, например для группы П. Фресса во Франции или группы Т. Слама-Казаку в Румынии. И уж совсем не годится термин «психолингвистика» при таком подходе для советских работ по пограничным проблемам психологии и языкознания, опирающихся нередко на методологические и конкретно-научные предпосылки, едва ли не диаметрально противоположные осгудовскому направлению – ср.: Теория речевой деятельности, 1968.

С другой стороны, термин «психолингвистика» во многом соблазнителен. Модель, по которой он образован, смело можно назвать продуктивной для метаязыка современной науки. Это вполне понятно ввиду резкого тяготения не только гуманитарных, но и точных и естественных дисциплин к заполнению «белых пятен», образовавшихся на стыках этих дисциплин, и к созданию если не новых наук, то принципиально новых направлений исследования, характеризующихся общей чертой – комплексностью. Астробиология и гистохимия, этнопсихология и медицинская антропология не вызывают сейчас удивления у широкой публики, не говоря уже о специалистах. Психолингвистика естественно становится в этот ряд. Это очень удобный «ярлык» для очень разных теорий и конкретных экспериментальных исследований, такое общее знамя, под которое сочли возможным стянуть свои полки ученые, по своим научным убеждениям достаточно далекие друг от друга. Поэтому за термином «психолингвистика» уместно сохранить его традиционно сложившееся расширенное значение.

Что же объединяет под общим знаменем психолингвистики столь далеких по своим интересам и убеждениям людей? Мы едва ли поймем это, если будем трактовать психолингвистику как комплекс имманентно развивающихся теоретических идей, как новую «науку», претендующую на то, чтобы потеснить «традиционную» психологию речи (или соответственно лингвистику). Реальные процессы развития идут иначе. Естественное развитие прикладных исследований привело (в разных областях в разное время) к тому, что психология речи, оперирующая исключительно традиционно-психологическим научным аппаратом, и лингвистика, оперирующая исключительно традиционно-лингвистическими понятиями и методами, оказались в равно невыгодном положении перед лицом новых задач.