Екатерина Безымянная - Беги. Мучители. Манипуляторы

Он кричал на неё ежесекундно. Я не шучу – ежесекундно. Ехала ли она слишком медленно, или чуть ускорялась, была ли она в правом ряду или в левом, мешала ли она кому-то на дороге или нет – он на неё кричал. Он совершенно не мог держать себя в руках. Его едкие унизительные замечания в сторону своей жены достали даже меня.

Одно было ясно совершенно точно: если Настя и допускала какие-то ошибки, то исключительно потому, что рядом сидел её заботливый муж, своими криками создававший совершенно невыносимую дёрганую атмосферу.

Возле Машиного дома Настя остановилась. Муж на секунду вышел к ларьку за водой. Мы прощались. Настя повернулась к нам. Её глаза определённо были влажными.

– Настя, как ты это терпишь? – возмутилась Маша. – Я как водитель тебе говорю: ты всё правильно делаешь, но он же просто не даёт тебе водить. Почему ты до сих пор не ездишь одна?

Настя печально усмехнулась и покачала головой:

– Он не пускает, говорит, что ещё рано…

* * * * *

Дальше оказалось, что ей нельзя встречаться с подругами. Не то, чтобы нельзя, но очень нежелательно. Нет, прямо он ей ничего не запрещал, но Настя, каждый раз видя его недовольно поджатые губы, сначала перестала в его присутствии разговаривать по телефону, а потом и вовсе свела живое общение с подругами к минимуму.

Я узнавала о её жизни из рассказов Маши, или от самой Насти, в те моменты, когда случайно пересекалась с ней у Маши в гостях. Настя часто сама рассказывала о том, как они живут.

Ей запрещалось куда-то выходить, пока он на работе (он звонил ей с работы каждый час), запрещалось потому, что она, его любимая девочка, слишком беззащитна и слишком доверчива, а он хочет её уберечь от всевозможных бед.

Иногда на выходных она упрашивала его, и он отвозил её в гости к Маше, как к единственной, по его мнению, приличной подруге, строго на час. Он заводил её в квартиру, хмуро здоровался с Машей, едва удосуживал взглядом меня, если я была там, оставлял нам Настю и хмуро выходил. Всё это время он сидел в машине возле дома. Непонятно, что удерживало его от того, чтобы контролировать Настю даже тогда, когда она в женской компании. Примерно через час, а то и меньше, раздавался нетерпеливый звонок Настиного мобильного.

Она сразу как-то гасла и спускалась к машине.

Его спокойное, но слишком ярко-выраженное неудовольствие заставляло её сжиматься.

Это был молчаливый, но неумолимый террор, и в Настиной голове со временем плотно утвердится мысль: он недоволен ею, значит, это она виновата, это она что-то делает не так. Она не могла понять, что, но это было так очевидно. А он – он заботится о ней, он хочет, как лучше.

Иногда Настя пыталась обсудить свою жизнь с мамой, в Насте жило подсознательно понимание того, что то, как она живёт – неправильно. Наверное, она ждала помощи и поддержки. Но такие разговоры ничем не заканчивались и со временем Настя перестала их заводить.

Её мама была полностью на стороне зятя. Да что там – она его обожала. Ведь он дал её дочери всё то, о чём только может мечтать любая женщина – настоящую мужскую заботу. Он был настоящим идеалом мужчины – любящим, заботливым, стремящимся оградить свою женщину от всех неприятностей. Насте ведь не приходится вкалывать, не приходится думать о хлебе и квартире – так чего ещё желать?

О разводе не могло быть и речи.

Настю дома никто не ждал.

Они выходили вдвоём в рестораны и в гости к его приятелям, он обожал свою жену, он буквально на руках её носил, но…

Со временем он сам стал выбирать и покупать ей одежду. Красивые платья размера ХS и умопомрачительные туфельки. Он наряжал её как куколку. Её любовь к джинсам и удобным свитеркам совершенно не принималась им в расчёт. Он всякий раз высмеивал её вкус, потому что лучше знал, что ей надо и что ей больше подойдёт.

Он сам выбирал ей даже бельё. Однажды она появилась с модным, обрезанным по плечи, каре. Настя всегда любила свои волосы, но однажды муж решил, что длинные волосы слишком её простят.

Последний раз я видела Настю три года назад.

Если так можно сказать, то она – погасла. Она жаловалась нам, что у неё последнее время сильно выпадают волосы и в горле постоянно стоит ком. Муж возил её к лучшим врачам города. Врачи ничего не нашли.

Даже Маша не знает, как она сейчас живёт. Однажды всё-таки настал этот момент – муж просто запретил Насте общаться со всеми подругами из прошлой жизни.

* * * * *

Я вспомнила про неё потому, что была в гостях у одного человека. На стенах его комнаты, в рамках, развешана большая коллекция. И посередине всей этой красоты – яркий и, наверное, самый дорогой экспонат.

Я стояла, смотрела на него как завороженная.

Коллекционер подошёл ко мне, спросил, указывая на стену:

– Нравится?

Я кивнула.

Он направил палец на середину стены и сказал с любовью в голосе и гордостью:

– Она – мой самый ценный экземпляр.

В дорогой рамке, под абсолютно чистым стеклом, была бабочка. Безумно красивая, идеальная мёртвая бабочка.

«У таких мужчин проблемы не с психикой, а с системой ценностей… главная проблема мужчины-мучителя состоит в том, что у него смещены понятия о добре и зле.»

(с) Ланди Банкрофт

* * * * *

Этот текст, наверное, больше для девочек. Как-то так в жизни получается, что попадаются на это, как правило, именно девчонки.

Это – о психологическом насилии.

Когда-то я читала про газлайтинг. Термин этот пошел из старого фильма, сороковых годов. Доподлинный сюжет мне найти не удалось, но, судя по одной из версий, муж прятал на чердаке драгоценности и, когда он поднимался на чердак и зажигал там свет, давление в газовых фонарях в доме начинало падать.

Жена замечала, что в доме становится темнее, чем обычно, но всякий раз, когда она говорила об этом мужу, он поднимал её на смех и убеждал в том, что всё это, на самом деле, игра её больного воображения.

Чем почти довёл её до сумасшествия.

В подобные игры с успехом играют многие люди. Это не всегда является газлайтингом, да и вообще эти игры очень вариативны и часто гораздо более жестоки, чем в фильме, но все они, по сути, направлены на одно: сломать волю, изменить сознание.

Подчинить и получить контроль. Невидимый такой, неосязаемый, но контроль.

Думаю, у многих в жизни бывали подобные партнёры. Когда человек, который рядом с тобой, вроде, ничего такого плохого не делает, или, наоборот, делает, но подчеркивая, что это – тебе же во благо, да так, что предъявить-то ему, вроде, нечего, и обвинить-то его, кажется, не в чем, но интуитивно понимаешь: в том, что он с тобой делает, что-то сильно не то.

По ощущениям не то.

И выразить не можешь, что именно.

Недавно мне на глаза попалась книга. «Зачем он это делает?», автор Ланди Банкрофт.