Виктор Кротов - Вера и неверие. Из серии «Сказочная педагогика»

Если вы лепите с детьми (из пластилина, из глины, из других материалов), можно и в этой форме откликнуться на сказку. Пригодится и всякое другое рукоделие: вырезание из бумаги, аппликация…

Но самое главное, что во время творческого взаимодействия со сказкой, продолжается её внутреннее освоение. Происходит закрепление образов, принятие их в багаж внутренних ассоциаций. Даже самое краткое взаимное обсуждение работ способствует этому и углубляет восприятие. Можно устроить небольшую выставку работ (персональную или групповую), посвящённых сказке. Всё это – продолжение той работы, которая начата в ней самой.

Не всегда само собой случается так, что сказка в точности подходит ребёнку или детям, которым мы её читаем. Но всегда во власти воспитателя помочь воспринять её именно тем детям, которые рядом с ним. Усилить внимание к важным для них вещам и оставить в тени менее значимое. Дать высказаться о том, что им хорошо понятно и знакомо, или сделать паузу для пояснения того, что может вызвать затруднение. Всё зависит от конкретной сказки и реальных детей.

В то же время ребёнок обычно мирится с неясностями в сказке ради того, что ему в ней интересно. Так что можно относиться к сказке и как к одежде на вырост. А значит – быть просто доброжелательным спутником, готовым ответить на любой вопрос, но не опережать внимание детей своими пояснениями.

Не будем лихо разбираться с детьми в таких сложных материях, как предполагаемое создание мира и эволюция, существование Абсолюта и загробной жизни, реинкарнация и Богочеловечество. Не будем углубляться в теологию или диамат, в изучение или опровержение священных текстов. Право, с этим можно повременить.

Обратим лучше внимание на такие простые вещи, как доверчивость и недоверие.

Испытывая негодование к тем, кто злоупотребляет детской доверчивостью, не будем же мы сами эксплуатировать её, выдавая свои убеждения за истину в конечной инстанции. Но что если это делают родители или другие люди, имеющие весомую возможность влиять на ребёнка? Здесь тоже надо быть осторожным и не превращать детскую душу в полемическую площадку. Иначе доверчивость уступит место настороженному недоверию ко всему, что говорят взрослые, потому что одни убеждают в одном, а другие в другом. Тогда уже останется наблюдать, как в ребёнке прорастают равнодушие и цинизм, потому что ничего у этих взрослых понять невозможно, да и сами они, видимо, главных вещей не понимают.

Посмотрим, как используют доверчивость ребёнка сказки. Если бы они были просто завиральным развлечением, то не стали бы одним из важных элементом человеческой культуры. Хорошая сказка всегда является в какой-то степени притчей, на языке игры (столь понятном детям), на языке образов (столь проникновенном для восприятия) рассказывающей о глубинных свойствах явлений. Доверчиво принимая игру и откликаясь на образы, ребёнок прикасается к смыслу, ощущая его в меру своих возможностей.

Сказка не давит на ребёнка, не принуждает его к согласию с тем, до чего он пока не дорос, или к принятию утверждений, которых он не понимает. И ребёнок обычно ценит сказку, ощущая, что она признаёт за ним свободу, в которой нуждается любой человек, даже самый маленький.

Язык сказки позволяет избежать рационалистического или догматического подхода, к которому ребёнок ещё не готов. И вместе с тем – не отказываться от прикосновения к тем центральным представлениям о жизни, которые затрагивают каждого.

Целью сказки не могут быть некие однозначные решения тех проблем, которые каждый взрослый человек решает по-своему. Сказка лишь показывает неожиданную сторону жизни, неожиданные варианты поведения в волшебно-неожиданных условиях. Для чего? Для того, чтобы растормошить наше восприятие жизни. Поэтому сказке легче подойти к тем вещам, которые даже сформулировать иногда трудно.

Мы не будем обсуждать, бывают ли в жизни чудеса, а посмотрим на чудеса сказочные. Не будем смеяться над существованием ангелов или всеми силами отстаивать его, а пообщаемся с ангелом сказочным. Не о загробной жизни будем вести разговор, а о том, как связаны Сугроб и Ручеёк, и о Большой Весне из их общей сказки. Когда малыш вырастет из сказки, он сам перейдёт к внутренним реалиям веры или неверия, применительно к более серьёзным вещам. Он поймёт в своё время, что Дед Мороз – выдумка, но позже задумается о том, действительно ли существовал Николай Мирликийский и почему его считают святым.

В этом разделе собраны десять сказок, рекомендуемых для использования в рамках темы выпуска. К каждой из сказок даны два комментария, один вступительный, другой в конце. Однако эти комментарии ориентированы не только на конкретную сказку, но и намечают общую методическую канву принципов и возможностей сказочной педагогики.

Особое значение имеют вопросы к сказке. Они предназначены для общения с детьми на затронутую тему. О том, как пользоваться этими вопросами, подробнее сказано в разделе «Как работать со сказкой».

Нелепо было бы скрывать от ребёнка, что люди могут верить в такие вещи, которые выглядят совершенно по-разному: одни – в одно, другие – совсем в другое. Мир, в котором всё наоборот, вполне подходит для гротесковой иллюстрации того, как это происходит.

Оказывается, пол может быть небом, а звёзды вполне доступными для того, чтобы их потрогать (наверное, даже лучше блестеть будут, отполированные прикосновениями). И человек может так верить в правильность этакого неба, что не имеет никакого желания взглянуть на небо настоящее. Даже жалеет тех, кто с другим небом живёт, не таким надёжным и солидным, где и до звёзд не дотронешься.

Мы, взрослые, понимаем, что тут ещё важен вопрос идеологической обработки – слишком уж часто подземщик ссылается на газеты. И некоторые дети, особенно развитые, тоже не пропустят это мимо своего внимания. Но здесь начинается уже другая сторона проблемы. Главное – показать ребёнку возможность различий в восприятии даже самых очевидных, казалось бы, вещей. Показать, что когда ты в чём-то уверен сам, кто-то может видеть мир совсем иначе.

Гулял мальчик по имени Бобка в сквере недалеко от дома. Сквер был большой, но Бобка знал в нём каждый уголок: больше гулять-то негде было. На этот раз он отправился в одно место, известное не каждому: там, за деревьями, рабочие копали яму, чтобы проложить трубы. В воскресенье рабочих не было, а значит можно в эту яму слазить.