Николай Козлов - Философские сказки

Многие с упрямым лицом Жертвы ковыряют себе в ране сами.

Почти единственное и прекрасно действующее лекарство, оно же универсальная общеоздоравливающая процедура для них – это поглаживания, но, как ни странно, поглаживания среди страдающего населения там практикуются крайне редко.

То ли они об этом лекарстве не знают, то ли считают его чем-то неприличным…

Пытаясь защитить себя от тычков окружающих, они прячут свое тельце в защитную скорлупу, умело лишая себя при этом и царапин, и поглаживаний, и вообще живого потока жизни. Некоторые подвижные панцири с набором социальных шаблонов, надо признать, очень удобны, плюс по внешности напоминают вполне живого человека.

О том, что это панцирь, догадываешься только по его механичности и потому, что рядом с ним всегда холодно.

Жалкий внешний вид Внутреннего Человечка, опутанного, как мумия, веревками с ног до головы, связанного с другими да еще привязанного к массе вещей вокруг него, довершают тяжелые Очки на глазах плюс плотный Колпак поверх всего.

Что касается Колпаков, то, надвинув их на глаза, каждый может видеть нарисованные на них Реальную Картину Мира и Правильные Маршруты Жизни. Колпак называется Умом, и каждая мумия постарше торопится поплотнее нахлобучить его тем, кто пробует смотреть на мир своими глазами.

Парадокс: при этом тех, у кого Колпак порвался и на кого сквозь дырки и щелочки хлынул свет мира, они называют счастливыми.

Очки же на глазах – вещь гораздо более индивидуальная. Они позволяют Реальную Картину Мира исказить в любом желаемом для человека направлении: например, увидеть мир в скорбных красках при желании попечалиться или сделать его радужным при требовании устроить праздник.

Линзы-светофильтры в очках человечки меняют своими собственными руками, но самое удивительное то, что именно этого они и не видят. И мир для них остается Объективный, а не произвольно ими же Раскрашенный.

Обязательным – и одновременно престижным – для каждого Внутреннего Человечка считается приобретение Воспитанности.

Внешне-конструктивно Воспитанность выглядит как бесчисленные Запреты и Предписания, которые, аккуратно переплетаясь и окружая человечка со всех сторон, образуют своеобразную клетку-тюрьму. При этом каждый владелец своей Тюрьмой очень гордится, считает ее самой Правильной Тюрьмой на свете и заботливо протирает прутья ее решетки, с негодованием отвергая предложения оставить ее и жить свободно.

Более того, родители всегда гордятся, передавая ребенку дубль своего личного загона.

Когда человек представляется: «Я – Психолог!» – неосведомленные школьники прыскают на тему «Психа», а осведомленные взрослые с опаской выказывают уважение. Правда, им всегда хочется убедиться, что это Психолог Настоящий, а не какой-нибудь самозванец. Ведь так много претендующих на это Высокое Звание!

Наивные…

На самом деле психолог – это рядовой сотрудник Службы Быта, нечто среднее между слесарем из домоуправления и зубным техником.

У женщины разладилась швейная машинка, порвался или трет сапог – она идет в мастерскую, мастер ее грязную машинку чистит и стоптанный сапог чинит. Когда же у нее разладились отношения с детьми, вот-вот порвутся отношения с мужем и трения на работе, она идет в другую мастерскую, где мастера зовут «Психолог». Психолог жутко замусоренную душу ее чистит, мозги кое-как вправляет, и она еще некоторое время живет почти без трений.

Душой, впрочем, она как не занималась, так заниматься и не будет. Но жить пока будет, и так до следующей поломки.

А Психолог ей в этом помогает.

Или не помогает, но продолжает высоко нести знамя Научной Психологии. Например, так.

К доктору попал больной. Жалобы – ненасытный голод, жрет все подряд: соленое и сладкое, съедобное и нет. Вздутый живот не оставляет сомнений, печальные глаза родственников зовут к сочувствию. И доктор лечит больного – дай Бог ему успеха!

Психолог аналогичную задачу решает немного иначе. К нему приходит клиент и, через минуту уже всхлипывая, рассказывает про свою незадачливую жизнь. Жизнь его полна событиями. Собственно, в его жизни событиями оказывается всё, всё у него вызывает новое настроение и за ним – то водопад радости, то поток слез. «Наша болонка вчера два раза чихнула, я сразу заволновался, душа разрывается, полночи не спал».

Тот же голод налицо: только голод к попереживаниям, тяга поплакать и повосхищаться. И та же ненасытность и неразборчивость.

Психолог, как и его коллега врач, безучастным не останется. Нет, за лечение он, конечно, не возьмется: проветривать замусоренные мозги, настраивать разлаженную душу, менять подгнившие ценности – морока слишком хлопотная. Он лучше оставит все как есть, но проконсультирует клиента, в каких кормушках и источниках эту жажду переживаний лучше утолять, учитывая именно то трудное обстоятельство, что жажда эта у клиента неутолима.

Далее. Пара вопросов этому неистовому коллекционеру эмоций, и вот уже видно тех, кто рядом с ним: нервная и усталая жена, вокруг нее дети с такой же тонкой душевной организацией и хилым здоровьем. Это его драгоценности и привязанности, ради которых он и мучается. Мучается он, еще более они мучаются с ним. Все тоскливые глаза с болью и надеждой смотрят на Психолога. Смотрят с болью. Значит, все-таки перед ним – больной? Но ведь он такой не один…

Это-то и явилось подсказкой. Когда патологии много, ее всегда можно назвать нормой.

Предложив проплакать свои очередные переживания и высказав свое убеждение, что рыдание – неотъемлемое право каждой аутентичной личности, Психолог доверительно сообщает, что наука считает эти особенности характера нормой, а называется в науке это безобразие, простите, ваш тип – «лабильный тип с истероидными чертами».

Нет. Поскольку он гуманист, клиенту для мягкости он сформулирует это как «чуткий» и «артист».

Все. Нет патологии – нет проблемы.

Клиент воодушевлен, и теперь его можно уже не лечить, а исследовать. Вот и полегче. Для верности Психолог сделает об этом длинное сообщение на научной конференции, напишет умную статью со всеми необходимыми ссылками, и скоро вместо рядового психотерапевта он станет доктором – доктором наук.

Психолог-консультант нанят на работу, чтобы ориентировать подростков и молодежь в правильном выборе своей будущей профессии. Из теоретических трудов гуманистического направления он уже знает, что для человека важнее всего его самоактуализация. И если человек найдет то, в чем полнее всего раскроется его сущность, что более всего отвечает его глубинным запросам, тем больше удовлетворения получит он сам и тем с большим желанием – и, следовательно, эффективностью – он будет работать.