Манфред Кетс де Врис - Секс, деньги, счастье и смерть: В поисках себя

Это маленькое упражнение помогает понять, как трудно – а подчас и невозможно – сформулировать и озвучить свои желания.

Еще один парадокс: как только мы получаем то, к чему так страстно стремились, объект желания перестает представлять для нас прежний интерес, становится менее привлекательным. Создается ощущение, что мечты о желаемом – пусть даже несбыточные – более притягательны, чем реальное его воплощение. Ничто не может сравниться с идеальным образом, созданным нашим воображением. Только неосязаемые идеи, смутные представления, надежды и фантазии остаются с нами надолго. Недаром считается, что мечтать лучше, чем иметь. То мгновение, о котором говорит актриса Анук Эме в приведенной выше цитате, когда мы находимся в шаге от исполнения мечты, – не оно ли и есть самое волнующее? Не его ли имел в виду поэт Джеймс Рассел Лоуэлл, говоря: «Мы есть то, чего жаждем. / На одно божественное мгновение»?

Может, лучше и не выходить за пределы фантазий? Ведь в них мы способны управлять происходящим. Возможно, наши сильнейшие влюбленности – те, которых никогда не было в действительности. А реальность можно сравнить с ушатом холодной воды – так мало общего она имеет с нашими представлениями о ней. Поэтому, зная, что в действительности нас ждет разочарование, мы можем вполне сознательно остаться в мире грез.

И все же именно желания заставляют нас двигаться вперед. Они как кислород – мы не задумываемся об их существовании, но жить без них не можем, хотя по-настоящему наслаждаемся лишь моментом предвкушения. Роберт Льюис Стивенсон писал, что путь, исполненный надежд, дарит больше счастья, чем момент прибытия в место назначения. Схожего мнения придерживался и знаменитый драматург Бернард Шоу. Он писал: «Две трагедии возможны в человеческой жизни; одна – когда не исполняется заветное желание; другая – когда оно исполняется»…

Желания – суть человеческой жизни. Жить – значит желать. Это эмоциональная сила, не признающая доводов разума и с трудом поддающаяся обузданию. Не мы решаем, когда возникнуть желанию, не мы его выбираем. Желание само выбирает нас. Как сказал легендарный итальянец Джакомо Казанова, объясняя свою страсть к любовным утехам: «Для любви не нужны основания, а когда любовь проходит, доводы разума бессильны».

Лишь в последние десятилетия мы получили более или менее ясное, обоснованное с научной точки зрения представление о природе желания. Недавние открытия и работы в области нейробиологии, психологии развития, когнитивной психологии, психодинамики и эволюционной психологии позволили расшифровать и описать некоторые из биологических и эволюционных механизмов, управляющих нашими желаниями.

Хочу сразу оговориться – желания можно рассматривать под разными углами и с самых разных точек зрения. Но в этой главе я буду говорить только об одном из важнейших человеческих желаний – сексуальном, о той искре, что приводит в действие сексуальные «драйверы» человека. По моему глубочайшему убеждению, вся человеческая деятельность – включая многочисленные управленческие решения – подчиняется этому желанию. В нашем переменчивом мире постоянно только сексуальное влечение. Небытие и бытие связывает не что иное, как система потребностей сексуальной направленности. Именно сексуальное влечение заставляет Землю вращаться.

Хочу добавить, что в этой главе я буду говорить только о гетеросексуализме. Гомосексуальное влечение требует куда более серьезного исследования, которое я бы провел, не будь эта книга и без того объемной.

Чтобы понять отношение человечества к сексуальному влечению, нужно обратиться к истокам его возникновения. Начнем с истории Адама и Евы, рассказанной в Бытии, первой книге Ветхого Завета. Быть может, это прототипичная сексистская история, намекающая на то, что, если ты сотворил из мужчины женщину, то тебе грозят серьезные неприятности? За что Адама и Еву изгнали из рая? В чем заключалось их прегрешение? В том, что они поддались на уговоры Искусителя и попробовали запретный плод? И неужели все дело в яблоке?

На первый взгляд, эта история малопонятна, но в ней есть скрытый смысл. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что в действительности символизирует яблоко. Принимая во внимание тяжесть кары, оно должно символизировать некую важнейшую составляющую человеческой жизнедеятельности. И логично предположить, что здесь говорится именно о сексуальном влечении, более ни о чем. Историю изгнания Адама и Евы из рая можно рассматривать как историю двух людей, которые испытывали друг к другу сильную страсть, но не имели возможности удовлетворить ее. Неудивительно, что они нарушили запрет и совершили так называемое грехопадение. Но кроме того, история Адама и Евы предупреждает нас о том, что удовлетворение плотского желания имеет свою цену. Сексуальный контакт, то есть потеря невинности, повлек за собой изгнание из Эдема.

Древние греки и римляне предавались плотским утехам с наслаждением. Они относились к телу как к средству доставления и получения сексуального удовольствия. Их не терзал характерный для иудеохристианской традиции комплекс вины за проявление сексуальности, что подтверждают откровенные эротические изображения и произведения того периода. В то время западное общество не препятствовало проявлениям сексуального влечения. И надо сказать, что носители западной культуры были не одиноки в своем свободном отношении к сексуальности. Это было характерно и для многих других культур, доказательством чему служат эротические скульптуры в комплексе индийских храмов Каджурахо, а также рисунки и тексты древних китайских и японских авторов.

Но в Западной Европе эпоха сексуальной свободы длилась недолго. После относительно вольного, безмятежного и раскованного периода античности главенствующее место в религии и общественном сознании заняло христианство, и настали тяжелые времена. Христианская церковь проповедовала отказ от наслаждений и считала сексуальное влечение греховным. Ведь именно оно низвергло человечество в ад – такое мнение господствовало в обществе в течение многих столетий. Отцы церкви неустанно повторяли, цитируя слова святого Луки: «Все мы грешники, живущие в юдоли слез». Если раньше люди думали в основном о плотских радостях, то теперь заботились о загробной жизни. Лишь в конце XIX века сексуальность стала играть более заметную и важную роль в общественной жизни, а люди несколько освободились от связанного с ней комплекса вины.

В Средние века сексуальное влечение считалось проявлением греховности. Руководствуясь историей Адамы и Евы, христианские священнослужители внушали людям, что они – слабые, грешные существа, а все грехи ведут к вечному проклятию. Особенно доставалось женщинам, которые стали символом искушения. Отцы церкви были убеждены в том, что женщины, если поставить их перед выбором между страданиями и наслаждением, непременно выберут путь удовольствий, а тот ведет прямиком в ад. Это ведь Ева соблазнила Адама, это она сбила его с пути истинного, что и привело род людской к катастрофе.