Array Коллектив авторов - Психоанализ и искусство

Трансгрессия ошибочно может быть истолкована как акт своеволия (или, еще хуже, как высшее проявление человеческой свободы). Субъект скорее обречен на трансгрессию, выражающую сущность природы человеческого желания. Желание – это своего рода «транспортное средство»: Трамвай «Желание», посредством которого происходит реализация субъекта, позволяющего Закону осуществлять свою Власть. Возможно, один из глубинных смыслов желания – это поиск последнего предела. В том случае, если оно не находит этого предела в виде символического запрета, оно стремится к реальному пределу – смерти, смерти самого желания. Запрет также является выражением инстинктивного желания, он заряжен агрессией. Запрет призван противостоять силе того очарования, которое несет в себе соблазн полной потери собственного Я, окончательного слияния вплоть до полного не-существования. Это противостояние влечению к смерти. Однако запрет в некоторых случаях вместо границ, создающих пространство для жизни, сам является тем, что нарушает границы. Тогда жизненное пространство станет тюрьмой, и запрет будет выражать силу беззакония, а не Закона, являясь инстанцией тотального принуждения и контроля, «чистой культурой влечения к смерти».

Всякий раз, обнаруживая перверсию, мы можем видеть в ней не только Hyrdis (своеволие, нарушение Запрета), но и в большей степени знак жесточайшей нехватки, «заплатку», закрывающую с помощью сексуального эпатажа глубокую рану, разрыв, не вписывающийся ни в какие пределы.

Трансгрессия становится истинно психопатологичной (перверсивной) в том случае, если субъект, используя идеализацию в качестве защиты, относится к собственной извращенности не как к «вынужденному уделу», а как к акту своеволия. В этом случае проявление нехватки – последствие травматизма – возводится в ранг идеала.

Альмодовар П. Всё о моей матери // Киносценарии. 2000. № 6.

Гранов В. Filiations: Будущее эдипова комплекса. СПб.: Речь, 2001.

Кернберг О. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. М.: НФ «Класс», 1998.

Кристева Ю. Дискурс любви // Танатография Эроса. СПб., 1994.

Лакан Ж. О вопросе, предваряющем любой возможный подход к лечению психоза // Лакан Ж. Инстанция Буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда. М.: Логос, 1997.

Макдугалл Дж. Тысячеликий Эрос. СПб.: ВИЕП, 2000.

Фрейд З. Об особом типе «выбора объекта» у мужчины // Фрейд З. Я и Оно. Труды разных лет. Тбилиси: Мерани, 1991. Т. 2.

Фрейд З. Семейный роман невротиков // Фрейд З. Художник и фантазирование. М.: Республика, 1995.

Chasseguet-Smirgel J. Perversion and the Universal Law // J. Psycho-Anal. 1983. 10: 293.

«С широко закрытыми глазами» – последний фильм Кубрика. Его съемки заняли около четырех лет, а сценарий написан по мотивам новеллы А. Шницлера [3] А. Шницлер – австрийский писатель и драматург, современник З. Фрейда. «Я часто с удивлением задавался вопросом, откуда вы знаете о той или иной неизвестной другим вещи, до которой я сам дошел только в результате сложных и долгих исследований», – писал Фрейд Шницлеру. З. Фрейд неоднократно обращался к произведениям Шницлера для иллюстрации своих идей (в случае Доры, в «Табу девственности», «Жуткое»). Фрейд и Шницлер жили в одном городе в одно время и даже имели общих знакомых. Фрейд часто играл в карты с младшим братом писателя Юлиусом Шницлером. Они обменивались письмами и следили за работой друг друга со стороны, однако друг с другом никогда не встречались. «В 1922 году, поздравляя Шницлера с шестидесятилетием, З. Фрейд под большим секретом признался ему, что в течение всех этих лет не только не искал с ним встреч, но и избегал их, поскольку „боялся увидеть в нем своего двойника“. И добавил: „Погружаясь в ваши великолепные творения, я нахожу в их поэтическом обличье гипотезы, темы и результаты исследований, которые считал своими собственными“» ( Флем Лидия. Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов. М., 2003). «Die Traumnovelle». В главных ролях снялась блистательная актерская пара – Николь Кидман и Том Круз, которые в то время были супругами. Премьера фильма состоялась 16 июля 1996 года, уже после смерти великого кинорежиссера. С. Кубрик хотел снять эту картину еще в 1970 году, и у него был для этого глубоко личный мотив: в 1968 году его вторая жена, Рут Собойке, покончила собой. Вероятной причиной, подтолкнувшей ее к суициду, стала ревность.

Кинематографический язык С. Кубрика затрудняет нашу задачу по интерпретации этого фильма. На мой взгляд, фильм всегда организуется как сновидение. Здесь образы складываются в очень плотный визуальный ряд, заполненный множеством значений и смыслов. При анализе фильма «С широко закрытыми глазами» потребуется большое усилие, чтобы расплести эту тугую смысловую ткань визуальных образов и сплести из нитей этой ткани другое полотно, на котором может проявиться новый узор – узор текста. Этот фильм я впервые посмотрел уже достаточно давно, и он произвел на меня сильное впечатление. Однажды моя пациентка вспомнила об этом фильме в контексте размышлений о себе. Я сказал ей тогда: «Это фильм о супружеских отношениях». На следующей сессии она выразила несогласие со мной: «Я думаю, что все намного сложнее. В этом фильме подняты проблемы другого, более глубокого уровня. Это фильм – о „смерти души“. Супружеские отношения – лишь форма преподнесения материала». Ее замечание было очень интересным и справедливым. И все же, я думаю, мы не противоречили друг другу.

«С широко закрытыми глазами»… Я всегда пытаюсь понять, почему режиссер или писатель называет свое творение именно так, а не иначе. Мы можем отнестись к этому названию как к метафоре отрицания, которое, с одной стороны, выступает как защита от реальности, а с другой – является необходимым условием познания психической реальности. Ведь для того чтобы видеть сны – наиболее яркие проявления этой реальности, – необходимо закрыть глаза. Сновидения с открытыми глазами могут обретать качество галлюцинаций. Однако эта первая мысль, что психическая реальность является чем-то внутренним, лишь отчасти выражает истину, потому что психическая реальность открывается для нас не только как нечто внутреннее и интрапсихическое, но и как интерсубъективное.

А. Грин в работе «Интрапсихическое и интерсубъективное в психоанализе» пишет: «В самых глубоких пластах внутреннего, которые наименее подвержены влияниям внешней реальности, существует влечение. На противоположной границе – наиболее далекой от влечения – существует Другой во всем многообразии его форм» (Green, 2000). Если попытаться развить эту идею, то можно сказать, что психическая реальность обнаруживает себя в Другом, который ассоциируется с чем-то внешним, лежащим по ту сторону субъекта. И чем пристальнее и глубже мы всматриваемся в Другого, тем больше мы обнаруживаем, что внешняя граница нашей психической реальности образуется из того же материала, что и наша внутренняя граница. В Другом, во внешней реальности, мы обнаруживаем силу влечений, представленную для нас как желания Другого. Таким образом, наша психическая реальность образуется благодаря сложной диалектике отношений интрапсихического и интерсубъективного. Инстинктивные влечения выполняют в этой диалектике как динамическую, так и структурную функцию. С одной стороны, они являются движущей силой, вовлекающей субъекта в отношения и выводящей его из нарциссического состояния, а с другой стороны, они формируют границы субъективности: как изнутри (со стороны субъекта), так и снаружи (со стороны объекта, или Другого). Обнаружение различий между своими желаниями и желаниями Другого вынуждают человека отказаться от иллюзии всемогущества и искать все более и более сложные компромиссы в реализации своих жизненных проектов.