Кристина Гроф - Духовный кризис. Когда преобразование личности становится кризисом

В середине психотерапевтического сеанса лицо человека, который одержим, может перекоситься и принять вид «маски зла», а в глазах появляется дикое выражение. Руки и тело начинают сводить странные судороги, а голос может измениться и приобрести совершенно иное звучание. Когда этой ситуации позволяют развиваться, психотерапевтический сеанс начинает становиться поразительно похожим на экзорцистские процедуры католической Церкви или ритуалы изгнания злых духов в примитивных культурах. Разрешение часто наступает после драматических эпизодов удушья, рвоты, неистовой физической активности или даже временной утраты самоконтроля. Процессы такого рода могут быть необычайно целительными и преображающими и нередко приводят к глубокой духовной перестройке переживающего их человека.

В других случаях одержимый человек может ощущать присутствие посторонней сущности и прилагать много усилий, пытаясь бороться с ней и контролировать свои действия. В экстремальном варианте эта проблема может совершенно спонтанно возникнуть посреди обыденной жизни в форме, описанной выше применительно к психотерапевтическому сеансу. В таких обстоятельствах человек может испытывать чрезвычайный испуг и отчаянное одиночество; родственники, друзья, а зачастую и психотерапевты стремятся избегать контактов с ним, испытывая странную смесь метафизического страха и морального отвращения по отношению к одержимому индивиду. Они часто навешивают на него ярлык носителя зла и отказываются от всяких дальнейших контактов с ним.

Эта ситуация явно принадлежит к разряду духовного кризиса, несмотря на тот факт, что она связана со многими неприятными формами поведения и негативными энергиями. Демонический архетип по самой своей природе трансперсонален, поскольку он представляет собой негативное отражение Божественного. Он также нередко оказывается «феноменом врат», сравнимым с ужасающими хранителями храмов из восточных мифов, поскольку он скрывает доступ к глубокому духовному переживанию, которое зачастую следует за успешным разрешением состояния одержимости. Тот, кого не страшит жуткая природа этого архетипа, может помочь человеку сознательно достичь его полного проявления, и тогда его негативная энергия может полностью рассеяться и происходит удивительное исцеление.

Хорошим источником дополнительной информации о состояниях одержимости, воспринимаемых как вторжение злых духов, могут служить работы Вильсона ван Дузена.

Как мы увидели, духовный кризис принимает множество форм. Наши попытки понимания и классификации кризисов личностной трансформации представляют собой передовой рубеж области исследований, находящихся пока еще в зачаточном состоянии; поэтому наши работы носят предварительный и пробный характер. Тем не менее мы надеемся, что предпринятые нами усилия могут быть полезны тем, кто переживает духовный кризис, и будут стимулировать дальнейшие исследования в этом направлении.

Подобно таким феноменам, как одержимость, контактерство, встречи с НЛО и память прошлых жизней, многие из переживаний такого рода бросают столь фундаментальный вызов всему западному научному мировоззрению, что мы можем только строить догадки об их реальных источниках. В огромном числе случаев мы наблюдали, что эти состояния вовсе не обязательно приводят к погружению в безумие. Если к ним подходить с уважением и поддержкой, результатом может быть удивительное исцеление, более позитивный и духовный взгляд на мир и более эффективный образ жизни. По этой причине мы должны серьезно относиться к духовным кризисам, какими бы странными и эксцентричными ни казались их проявления с точки зрения наших традиционных убеждений.

В более популярных версиях истории психиатрии и психологии Карл Густав Юнг представляется фигурой некоего гиганта или пионера-первопроходца, одиноко возвышающейся над своим окружением. Может показаться, что он в одиночку бросал вызов господствовавшим в этих дисциплинах медицинским стереотипам и подчеркивал значение духовности. Однако в то же самое время, когда Юнг ставил под сомнение ограниченную и биологически ориентированную мысль фрейдистского психоанализа, еще один психиатр, тихо и незаметно работавший в Италии, пришел к выводам, имевшим много общего с юнгианским подходом, – это был Роберто Ассаджиоли. Работы Ассаджиоли не получили должного признания до 60-х годов, времени великого возрождения интереса к духовности и исследованиям сознания. Особенно примечателен тот факт, что Ассаджиоли уделял особое внимание взаимоотношению между духовностью и умственными расстройствами [10] Здесь и далее текст, набранный курсивом, – введение С. Грофа. .

Ассаджиоли был психиатром и психотерапевтом, создавшим оригинальную систему трансперсональной терапии, названную им психосинтезом. Получив подготовку как фрейдистский аналитик, он был одним из пионеров психоанализа в Италии. Однако уже в 1911 г. он выдвинул серьезные возражения против учения Фрейда и обсуждал его недостатки и ограничения. Он характеризовал как такой подход к человеческим проблемам, который не может быть назван неверным, но является односторонним и неполным. В особенности он критиковал Фрейда за пренебрежительное и предвзятое отношение к духовному измерению человеческого бытия.

В последующие годы Ассаджиоли сформулировал принципы психосинтеза, своей собственной теории и практики терапии и самопознания. Ее основной постулат состоял в том, что любой индивидуум находится в постоянном процессе личностного роста, реализуя свой скрытый потенциал. По контрасту с Фрейдом, который сосредоточил свое внимание на основных инстинктах, свойственных человеческой природе, Ассаджиоли особо выделял позитивные, творческие и приносящие радость элементы и важность воли.

Карта человеческой личности, разработанная Ассаджиоли, во многом сходна с психологической системой Юнга, так как она явно признает духовность, отдавая ей должное, и включает в себя понятие коллективного бессознательного. Она состоит из нескольких основных компонентов, находящихся в динамическом взаимодействии.

Низшее бессознательное управляет базовой психологической активностью, в частности включающей в себя примитивные инстинктивные потребности и эмоциональные комплексы. Промежуточное бессознательное – это область, где опыт ассимилируется, прежде чем достигнуть сознания; она примерно соответствует тому, что Фрейд называл предсознанием. Область сверхсознания является сферой высших чувств и способностей, таких, как интуиция и вдохновение. Поле сознания содержит чувства, мысли и импульсы, доступные для анализа. Ассаджиоли различал сознательное «я», определяемое как средоточие чистого осознавания, и высшее «Я», существующее отдельно от сознания разума и тела. Все эти компоненты погружены в коллективное бессознательное, общее для всех нас.