Шерил Стрэйд - Прекрасные мелочи. Вдохновляющие истории для тех, кто не знает, как жить дальше

Мои друзья и родственники думают, что у меня все в порядке, Лапочка, но это так далеко от истины. Единственное, о чем я могу думать, – это как я облажалась. Все кажется невыносимым. Разумом я понимаю, что если не вытащу себя из этого тупика, то плохо кончу. Знать-то знаю, но мне просто все равно.

Я хочу знать, как снова стать неравнодушной. Я хочу понять, как не жить с чувством вины и как избавиться от мысли, что это я убила своего ребенка.

Моя дочка… у нее было имя. Она была любима. Такое ощущение, что мне одной это небезразлично. А еще я ощущаю себя дерьмом из-за того, что оплакиваю «всего лишь выкидыш» спустя почти год. Я в тупике.

Всех благ,

Дорогая Застрявшая!

Мне так жаль, что твоя малышка умерла! Так ужасно жаль! Я чувствую вибрацию твоего страдания прямо сквозь компьютерный экран. Этого следовало ожидать. Так и должно быть. Хотя мы живем в такое время, в таком месте и в такой культуре, которые пытаются навязать нам обратное, страдание неизбежно, когда с нами происходят по-настоящему ужасные вещи.

Не слушай людей, считающих, что тебе пора стереть боль от потери своей дочери. Тем, кто громче всех трубит в подобных случаях, никогда не приходилось ничего преодолевать. Или, по крайней мере, ничего такого, что по-настоящему выносит мозг, сокрушает душу и меняет жизнь. Кто-то из этих людей верит, что оказывает помощь, преуменьшая твою боль. Других пугает острота твоей утраты, и они пытаются словами отгородиться от твоей скорби. Многие люди из твоего окружения любят тебя и достойны взаимной любви, но они не из числа тех, кто придет на помощь, когда речь идет об исцелении от боли, причиненной смертью твоей дочери.

Они живут на Планете Земля. Ты живешь на Планете Моя Малышка Умерла.

Мне кажется, что ты чувствуешь себя там совершенно одинокой. Но ты не одинока. Есть женщины, которые читают сейчас эти строки со слезами на глазах. Есть женщины, которые дни напролет безмолвно причитают «доченька, доченька» или «сыночек, сыночек». Женщины, которые втайне мучаются из-за того, что они сделали или не сделали, и винят себя в смерти своих младенцев. Тебе нужно найти этих женщин. Они – твое племя.

Я это знаю не понаслышке – мне самой приходилось жить на других планетах.

Целительную силу даже мимолетного общения с человеком, пережившим подобное, нельзя переоценить. Обращайся в местные больницы, звони в центры матери и ребенка и узнавай о группах поддержки женщин, потерявших младенцев незадолго до или сразу после рождения. Прочти воспоминания Элизабет Маккрэкен «Точная копия плода моего воображения». Найди онлайн-сообщества, где сможешь общаться с людьми, оставаясь самой собой.

И перестань притворяться перед своим милым бойфрендом. Скажи ему, что тебе хочется треснуть его по голове, и объясни, почему тебе этого хочется. Спроси, что он может сказать о потере вашей дочери, и постарайся выслушать и услышать его, не сравнивая его переживания с собственными. Думаю, тебе следует посещать сеансы психотерапевта – и в одиночку, и с бойфрендом; я настоятельно рекомендую тебе позвонить и записаться на прием сегодня же. Психотерапевт поможет тебе выговориться и изучить тяжелую скорбь, которую ты так тесно сжимаешь внутри себя, а заодно и справиться с депрессией (вероятно, ситуационной).

Вот как тебе следует выбраться из тупика, Застрявшая. Не для того, чтобы ты могла забыть о любимой дочери, но чтобы жить своей жизнью – той, где есть место для трагической потери дочери, но которая на этом не заканчивается. Той жизнью, которая со временем приведет тебя в такое место, где ты будешь не только оплакивать свою дочь, но и почувствуешь себя избранной, которой выпало счастье любить ее. Это место истинного исцеления. Место необъятное. Нездешней красоты, бесконечной тьмы и мерцающего света. И тебе придется очень-очень-очень потрудиться, чтобы попасть туда, но ты справишься. Ты из тех женщин, что в силах проделать весь этот путь. Я это знаю. Твоя способность добраться туда для меня очевидна и сквозит неугасимой скорбной звездой в каждом слове твоего письма.

Временами роль Лапочки становится моей тенью. Быть ею и весело, и странно одновременно; это интригующе и интересно; то и дело какой-нибудь очередной вопрос проникает в мой разум, подобно тому, как вселяются в мое сознание персонажи, сцены или ситуации из других литературных жанров, которыми я занимаюсь, и преследует меня. Я не могу от него освободиться. Вроде бы ответ на вопрос есть, но существует нечто – знаю точно, – что не позволяет мне поставить точку, пока не доберусь до самой сути. Я чувствую себя принцессой, у которой под двадцатью тюфяками и двадцатью перинами лежит горошина. Пока помеху не уберут, мне нет покоя. Именно так обстоит дело с твоим вопросом, дорогая моя. И поэтому, хотя тебе действительно следует найти свое племя, поговорить со своим бойфрендом и записаться на прием к психотерапевту, есть нечто еще более истинное, что я должна тебе сказать, – и вот что это такое.

Несколько лет назад я работала в средней школе с девочками, только-только ставшими подростками. Большинство из них были детьми из бедных белых семей, ученицами седьмого и восьмого классов. Ни у одной из них не было достойного отца. Их отцы сидели в тюрьмах, или их имена были неизвестны, или они бродили по улицам нашего городка, напичкавшись наркотиками, или трахали своих дочерей. Их матери были молодыми женщинами. Они употребляли наркотики и алкоголь (или злоупотребляли ими), подвергались насилию и нередко сами прибегали к нему. Эти двадцать с небольшим девочек, которых обязали участвовать в групповых и индивидуальных встречах со мной, по мнению преподавательского состава, входили в группу «высокого риска».

Официальное название моей должности звучало так: «подростковый консультант». В основе моего подхода лежало безусловное уважение к личности подростка. Моя задача сводилась к тому, чтобы помогать юным девушкам преуспеть вопреки невыразимо душераздирающему дерьмовому вареву, в котором они «парились» всю свою жизнь. «Преуспеть» в данном контексте означало: не забеременеть и не попасть за решетку до окончания школы. Получить со временем работу в «Тако Белл» или «Уолмарте». И только! Это была такая мелочь – и такое огромное дело. Все равно что пытаться мизинчиком сдвинуть с места восемнадцатиколесный автопоезд.

У меня не было никакого специального образования. Никогда прежде я не работала с молодежью и никого не консультировала. У меня не было диплома ни по педагогике, ни по психологии. Я работала официанткой и бóльшую часть предшествующих лет при любой возможности писала рассказы. Но по какой-то причине я захотела взяться за эту работу и отстояла ее.