Елена Сапогова - Территория взрослости: горизонты саморазвития во взрослом возрасте

Можно предположить, что в кризисе среднего возраста рождается такое персональное «Я», которое переживается как самобытная целостность и самотождественность.

Стоит добавить, что у взрослой личности практически нет никакой возможности отказаться от этого «разотождествляющего вызова». Если человек по-прежнему будет пытаться продолжать свое существование в рамках достигнутых целей, усвоенных смыслов и ценностей, неминуем застой, неудовлетворенность, инфантильная незрелость, зависть, одиночество, скатывание к непродуктивным, лишенным потенциала самоактуализации формам существования и любые другие «симптомы» кризиса. Следовательно, как говорит Б.Д. Эльконин, у него остается единственный путь – к самоинициации перехода от «Я-наличного» к «Я-иному», к запуску нового режима существования, к генерации новых смыслов.

Самоинициация и самопреодоление могут рождаться на разном эмоциональном фоне. Как мы говорили в первой главе, человек в силу конкретных обстоятельств своей жизни может остро переживать:

– неудовлетворенность («жизнь проходит зря…»),

– зависть («у других бизнес, капитал, собственность, должность, власть… а у меня…»),

– переоценку достигнутых жизненных результатов («не так надо было делать…»),

– недовольство собой («не на то поставил», «как много сделано ошибок»),

– чувство собственной неполноценности («другие распорядились жизнью лучше»),

– страх перед быстротекущим временем («а если начать все заново, успею ли…»),

– одиночество («никому я не нужен, мной только пользуются…»),

– жалость к себе («жизнь могла бы сложиться лучше…», «столько усилий… и ради чего?») и пр.

Это способно усилить кризисные симптомы и даже сделать их индивидуально непреодолимыми, что часто приводит личность к депрессии и даже к мыслям о суициде.

Но по большей части кризис взрослости преодолевается конструктивно. Итогом временного внутрикризисного разотождествления с достигнутым «Я-наличным» становятся осмысление итогов свершенной жизни и проектирование «Я-иного», качественно новое осознание «необходимости себя». Сердцевиной этого процесса становится самодетерминация вкупе с доверием к самому себе, отыскание оснований дальнейшего развития, осознание своей свободы. Из кризиса человек выходит более индивидуальным, самобытным («именно этим, а не каким-то другим»).

Завершая анализ, выскажем предположение, что чем больше достигнуто в социальном, профессиональном и личностном планах, тем больше вероятность вхождения в кризис середины жизни. Именно уровень желанных жизненных достижений свидетельствует о том, что ресурс первичной социализации ( ее стратегии, прецеденты, образцы и пр. ) личностью исчерпан и необходимо создавать новые основания себя – теперь уже самостоятельно, опираясь на нажитый опыт. Поэтому первичными в этом кризисе являются не неудовлетворенность и негативные переживания, а тот самый «зов личностного роста», выражающийся в жажде перемен, новизны, стремлении «попробовать сделать что-то еще (иное) в жизни», «начать с чистого листа», «начертить новый эскиз будущего» и пр. Это происходит в условиях, когда взрослый человек в принципе еще вполне полон сил, энергии, имеет достаточный временной ресурс (несколько десятилетий) для реализации новых жизненных проектов.

Преодоление кризиса середины жизни вполне соотносимо с процессами индивидуации – процессами становления и развития личности, в результате которых реализуются ее индивидуальные задатки и уникальные особенности и при которых человек становится самим собой – таким, каким он хотел и мог быть. Если до кризиса взрослый человек следует общей «программе достижения зрелости», заложенной социумом (и часто становится не тем, кем на самом деле является, а тем, кого в нем намерено видеть общество), то после кризиса он получает возможность становиться тем, кто он есть и кем хочет быть . «Я-иное» в этом случае образует противоположный полюс осознанному «Я-наличному» как стартовая черта для осознания своей подлинности, как желание достичь, по словам М.К. Мамардашвили, «полноты себя». Эту интенцию к собиранию, выстраиванию осознанной «полноты себя» можно считать важным новообразованием кризиса среднего возраста. По М.К. Мамардашвили, она сродни собиранию из зеркальных осколков целостной картины самого себя, причем некое знание о полноте себя уже присутствует в сознании человека как результат предшествующего существования в нем.

Переход от «Я-наличного» (выстроенного по канонам первичной социализации) к «Я-иному» (к осознаваемой субъектом гипотетической полноте себя) может осуществляться как минимум по пяти осям:

1) от уже освоенных способов «ресурсной» жизни – к необходимости персонального жизнетворчества;

2) от преимущественного следования социальным стандартам, усвоенным ценностям и нормам к свободному самополаганию и самодетерминации;

3) от исполнения заложенного родительской социализацией сценария к авторскому жизненному проектированию;

4) от социально-ролевой открытости – к поиску экзистенциальной подлинности и персональных смыслов и предназначений;

5) от социального «собственничества» – к социальной «отдаче» (осознания франкловского «ради чего/кого жить»).

В этом переходе и появляется зрелость. И сам термин «зрелость» начинает обретать свое содержание, переставая быть синонимом взрослости. И если до кризиса среднего возраста человек остается просто взрослым, то, преодолев его, он становится зрелым .

Характеристики зрелости – это осознание себя, переживание свободы, автономии, это принятие себя, лежащее в основе личностного благополучия, это осознанная целенаправленность собственной жизни и жизни тех, за кого человек несет ответственность (дети, престарелые родители), наконец, это осознаваемая как необходимость устремленность к личностному росту, позитивным изменениям. Их дополняют социальное принятие, чувство востребованности теми сообществами, в которые человек включен (профессиональными, общественными, политическими, гендерными, этническими, культурными и др.), возможность инвестировать значимые ресурсы собственной жизни и личности в других людей, в их развитие и благополучие.