Елизавета Бабанова - К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля

Когда мне было 13 лет, я впервые увидела место, где сбываются все мечты. Диснейленд. Контраст между затертыми угрюмыми пятиэтажками моего провинциального города, серым небом межсезонья и ярким торжественным королевством под голубым небом был настолько разителен, что я решила: да, Диснейленд – это то место, куда мне непременно нужно попасть. Но где я, район «Сортировка», город Иваново и где Калифорния?

Алиментов папы хватало мне на проездной, а на мамину зарплату проректора вуза в начале девяностых можно было купить билет разве что до Калининграда.

С самого детства во мне боролись две противоположности. Одна считала, что я гораздо хуже, чем мои сверстники, и находила этому подтверждение. Одноклассников привозят в школу на машине, а я езжу на автобусе. Папы подруг – большие начальники, а у меня папы вообще нет. На обед у кого-то сервелат и сникерс, а у меня – сыр и овсяное печенье. Бабушка с дедушкой у меня не чиновники, а простые работяги с частным домом, которые носят воду с колонки и квасят капусту в бочках.

Другая часть меня была убеждена, что я – особенная. Может быть потому, что я часто слышала слова бабушки: «У Лизы 7 талантов и она поцелована Богом».

Я хорошо училась, играла на фортепиано и неплохо пела. И если в школе я часто чувствовала невидимую стену между собой и всеми остальными, то в своей большой родне я была предметом обожания.

С детства мама внушала мне мысль, что я – умница и у меня все получится. Мы жили по ее установке: если чего-то очень хочется, нужно не мечтать, а «замечтать».

Я послушалась маму и «замечтала»: попасть в Диснейленд. И поскорее.

В 14 лет я узнала, что некоторые мои одноклассники, которым было уже 15 лет, участвуют в конкурсе на поездку в США. Вот он – билет в сказку: чтобы попасть в Диснейленд нужно выиграть конкурс. Мечта подмигнула мне: you can do it [3] Ты можешь это. . Может быть, я и смогу, но на одно призовое место приходилось всего-то около тысячи подростков.

Я пошла сдавать документы на конкурс и вдруг обнаружила жесткое ограничение по возрасту: до конкурса допускались только те, кому уже было 15 лет и кому еще не исполнилось 16. «Приходите в следующем году», – сказали мне кураторы программы.

В течение 8 месяцев я с завистью наблюдала, как пятнадцатилетние школьники со всей округи готовятся к экзаменам по английскому языку, пишут эссе, ходят на собеседования. Как они идут к «моей» мечте. Конкурс состоял из 5 этапов, и на каждом этапе отсеивали половину претендентов. Меня завораживала мысль о том, что кто-то из них полетит туда, в загадочную параллельную реальность. Двое ребят, с которыми я дружила, победили. Двое из тысячи.

Один полетел в штат Канзас, другой в Иллинойс. «Далековато от Диснейленда, – думала я. – Но не так далеко, как от Иванова».

Как же тягостно было ждать целый год, чтобы попробовать выиграть заветный приз, но я не теряла времени даром: учила американский сленг, читала американскую литературу, участвовала в Гаагской Модели ООН.

Когда пришел сентябрь, во всех школах объявили о начале конкурса. Настал мой шанс.

В первом туре мы сдали тесты на базовые знания английского языка. После него экзаменаторы отсеяли половину участников. Во втором туре нам устроили экзамен посерьезнее – мы писали ответы в формате эссе. После второго тура осталось всего несколько сотен кандидатов. На финишный этап приехало подкрепление из США, и нам устроили групповые и индивидуальные собеседования.

Встреча один на один длилась не более 5 минут и уже стерлась из памяти. Но зато я хорошо помню групповое собеседование, которое длилось около двух часов. Помню, потому что до сих пор ощущаю жуткий дискомфорт от того, что тогда случилось.

Представьте себе комнату, где находятся 10 подростков и 2 экзаменатора. Она пропитана острым желанием каждого из нас произвести впечатление. Мы понимаем, что от сегодняшнего дня зависит наше будущее: кто-то выиграет эту лотерею и получит путевку в новую жизнь, вместе с полным финансированием на целый год, а кто-то, несмотря на страстное желание и массу усилий, проиграет. Второго шанса победить в этом конкурсе уже ни у кого не будет. Напряжение зашкаливает. Но вместо того, чтобы вести себя раскованно и улыбаться american-style [4] В американском стиле. , я краснею и потею от ужаса и от взгляда 20 пар таких же испуганных глаз.

Мы сидим в кругу, и нам по очереди задают разные вопросы на проверку нашей психологической готовности. Я понимаю, что любое слово и жест либо приблизит меня, либо отдалит от заветной мечты. Мои щеки горят, жесты становятся резкими, дыхание еще больше учащается.

И вот интервью подходит к концу, и нам задают финальный вопрос: «Уверены ли вы, что вы выиграете этот конкурс и поедете в США?»

Первого просят ответить Артема, моего одноклассника, он сидит слева от меня. И, как хорошо воспитанный советский подросток, Тема отвечает: «Конечно, я не могу быть уверенным, но я очень хотел бы поехать». Дальше экзаменатор идет по кругу и повторяет вопрос каждому.

Все отвечают примерно то же, что и Тема. Они все делают, чтобы победить, но это не в наших руках, и решение за жюри.

Я последняя, кому задают этот вопрос. Моя кожа горит, в висках стучит, а мозг усиленно ищет подсказку: «Что говорить? Что же, что же говорить им?»

«Надо отличиться», – шепчет что-то внутри меня. – Нельзя повторять за другими. Это мой последний шанс повлиять на решение судей». Наконец интервьюер обращается ко мне и спрашивает: «Лиза, а что скажете вы? Уверены ли вы, что победите?»

Вот и звучит финальная кода. Все взгляды устремляются на меня. Я преодолеваю все свои комплексы, как скалолаз преодолевает последние метры горы до заветной вершины, прорываясь через все свои страхи и сомнения, и уверенно отвечаю: «Да, я убеждена, что стану победителем и поеду в Соединенные Штаты Америки».

И тут я чувствую легкое помутнение. Сердце уже не просто пульсирует в висках и в голове, а стучит так неистово, что кажется, что расколет пополам мою грудную клетку. Я делаю вид, что все идет так как надо, и продолжаю уверенно улыбаться. Часть меня с низкой самооценкой в ужасе кричит внутри головы: «ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА? Как ты можешь быть в этом уверена?» А другая, с высокой самооценкой, отвечает: «Это наш ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС! Если ты не поверишь в себя, кто в тебя поверит?»

Я смотрю на людей: интервьюеры одобрительно кивают, а одноклассники смотрят с презрением. В их глазах я читаю: «Откуда у тебя такое самомнение?»

Я все понимаю, и мне хочется им ответить: «Да, я знаю, что я не самая лучшая среди вас. И знаю, что вы считаете меня выскочкой. Но дело сделано».

До моих 17 лет у нас не было своего телефона, и поэтому иногда мы пользовались соседским.