Сборник статей - Техника «косого взгляда». Критика гетеронормативного порядка

Практически все теории квир в большей или меньшей степени опираются на Мишеля Фуко. Его главная заслуга (с точки зрения квир) состоит в описании историчности сексуальности и дискурсивности идентичностей. У сексуальности есть история, разведшая «естество» и либидо [см.: 6]. Она является фундаментом политически регламентируемых технологий самости и оказывается, таким образом, пронизанной властью, как писала об этом ранее Кейт Миллетт. Примерно с XVIII века развивается новая, основанная на воле к знанию эпистемологическая парадигма, которая конституирует сексуальность в качестве тайны, чтобы впоследствии (и с наслаждением) ее развеять и тем самым установить «истину». Возникновение данной парадигмы связано с изменением властных отношений между индивидами и государством. Монархическую власть суверена сменили многочисленный бюрократический аппарат и институты, власть которых, согласно Фуко, основывается на проникновении в тело и захвате желаний каждого/каждой. С тех пор власть не принадлежит более никому: это не привилегия, у нее нет больше единого центра, она является суммой регулируемых дискурсами отношений между индивидами, а также индивидами и государственными институтами. Дискурсом является совокупность институционализированных правил, регламентирующих и фиксирующих, что, кем, где и в какой форме может быть сказано, идентифицируя и изолируя безумие и отделяя ложь от правды.

Фуко указал на конститутивную связь между идентичностью, производством знания и социальными институтами, которые не подавляют индивида, но порождают его желания, соединяя сексуальность с властью. Власть, согласно Фуко, обладает, скорее, продуктивной, нежели репрессивной силой. Так, XIX столетие он называет веком извращений, поскольку в этот период «отклонения» от «нормы» были описаны с целью их законодательной и медицинской регламентации. Описание и отделение «патологий» от «нормы» Фуко иллюстрирует обращением с гермафродитами в XIX веке, когда возникает необходимость не просто наблюдать и описывать «патологии», но и установить однозначность в гендерной принадлежности, следующую гетеронормативной логике. Так, по решению врачей суд заставил гермафродита Геркулину Барбен по прозвищу Алексина (1838–1868) стать мужчиной, в то время как та считала себя женщиной и одновременно жила с женщинами. Исход оказался трагичным: не желая быть мужчиной, Геркулина покончила с собой.

Институционализация сексуальности сопровождается ее патологизацией, ведь именно институциональная и научно-терминологическая фиксация «отклонений» привела к возникновению «извращений» и альтернативных идентичностей, в том числе и гомосексуальности, за которыми описанные «отклонения» были теперь закреплены навсегда как (врожденные) психические и физические «патологии». «Норма» при этом не определяет, что является «отклонением», а, наоборот, выступает эффектом «патологий», вводимым через описание последних. «Норма» является добавочной, вторичной по отношению к «патологиям», как об этом писали Джудит Батлер и Тереза де Лауретис. [11] Де Лауретис показала, как в описании нормальности Зигмунд Фрейд отталкивается от закрепления извращений. См.: [18]. (Текст Батлер о вторичности гетеросексуальности по отношению к гомосексуальности опубликован в этом номере «Логоса».) Гомосексуальность формируется как копия гетеронормативных отношений, позволяющая утвердить и легитимировать оригинал в качестве такового. Без копии нет оригинала, как не существует «нормы» без «отклонения». Именно этот процесс институционального регулирования «нормы» через сексуальность, согласно Фуко, и породил современного субъекта с его внутренним миром и «душой». Субъект является дискурсивным продуктом.

На основе приведенных выше теоретических суждений в историческом срезе исследуются мужские и женские однополые отношения, [12] См., например, исследования средневековой сексуальности в: [17]. которые в разные эпохи определяются по-разному и обладают в обществе различным статусом. Дэвид М. Гальперин [28], к примеру, выделяет пять типов мужских отношений, существовавших до гомосексуализма: феминизация ( efemination ), педерастия, содомия, мужская дружба и инверсия. Как показал Ален Брэй [10, 11], содомия широко практиковалась в эпоху Ренессанса и не считалась отклонением.

Мишель Фуко в своих работах не занимался анализом гендерных идентичностей. Джудит Батлер, опираясь, кроме прочих, на его концепции, радикально меняет представление о гендере как таковом. Ее концепция лежит в основе любого квир-анализа и квир-концептов и является основой квир-теорий. В своей первой и основополагающей для гендерных исследований работе Gender Trouble. Feminism and the Subversion of Identity Джудит Батлер деконструирует разделения гендера ( gender ) и пола ( sex ), отказывается от автономии субъекта, работает над проблемой публичного признания подавленной и вытесненной гомосексуальности и критикует «принудительную гетеросексуальность», легитимируемую господствующим социальным порядком в качестве «нормы». Для изложения своей позиции она предпочитает использовать перформативную аргументацию, поскольку, согласно Батлер, субъект – это эффект дискурсивных практик, не существующий вне речевых актов и властных отношений.

Батлер критикует прежде всего те феминистские теории, которые описывают женщину в качестве автономного субъекта, пытаясь, таким образом, добиться равноправия полов. Во-первых, эти требования понимают под «женщиной» единую для всех, единственную форму феминности. Во-вторых, дискурс (мужской) субъективности, по Батлер, сам по себе является местом власти, угнетения и регламентации. Понятие субъекта, по Мишелю Фуко, – это продукт дискурсивных, властных практик, поэтому попытки эмансипации феминизма обречены на провал в силу того, что «бытие» субъекта есть подчинение. Кроме того, в стремлении интегрировать женщину в данный дискурс субъективности означает подтверждать и укреплять существующую в качестве нормы принудительную гетеросексуальность и бинарную матрицу.

Более подробно генезис субъекта через подчинение Батлер рассмотрит в своей монографии The Psychic Life of Power: Theories in Subjection на основе анализа механизмов становления и производства субъективности у Гегеля, Ницше, Фрейда, Фуко и Альтюссера. Понятие субъекта в английском языке непосредственно связано с подчинением, на чем Батлер и выстраивает свою концепцию «субъекта подчинения». Существительное subject означает «субъект», глагол to subject – «подчинять(ся)» или «покорять(ся)», из чего Батлер в типично постструктралистской манере выводит subjection – субъекцию – как процесс становления субъекта через его подчинение. Впрочем, Батлер описывает бытие субъекта как парадокс: с одной стороны, он подчиняется власти – она является, в терминах Фуко, условием его существования; с другой стороны, она наделяет субъект властью, делает возможным его действия вплоть до сопротивления самой этой власти. В указанной монографии она анализирует, каким образом власть инкорпорируется субъектом, то есть механизмы, при помощи которых власть, проникая извне, трансформируется во внутренние психические процессы.