Тереза О'Нилл - Это неприлично. Руководство по сексу, манерам и премудростям замужества для викторианской леди

Она не должна была допускать своих горничных к этим явным доказательствам ее небезупречности. Горничным, однако, как и большинству женщин, все еще приходилось стирать и снова использовать свои лоскутки. Главная проблема была в том, что раз эти тряпки стирали, то их нужно было где-то повесить сушиться. Но где?

Страница из неопознанного немецкого издания XIX века с заголовком «Нижнее белье для особых периодов».

Не на бельевой веревке, это уж точно, если только ваш дом не примыкает к скотобойне и вы не можете выдать их за крошечные фартуки мясника (вам никогда не удастся полностью отстирать использованную гигиеническую пеленку до первоначально белого цвета, так что относительно ее истинного назначения ошибиться невозможно). И не над камином! Эти напоминания о проклятии Евы прятались от всех домашних, которые ничем подобным не пользовались. Даже если вы были совершенно одни в течение дня, вы не могли быть уверены, что сосед не позвонит в вашу дверь, увидев через окно, как вы мечетесь со своим тряпьем по дому, подобно наркоману во время полицейской облавы.

«О нет! Полночный стук! Это – убийца! Он увидит мои лоскутки!»

Поэтому, если вы мельком увидите через дверь соседской спальни очертания сушилок для одежды с кусочками ткани, вы будете знать, что эта конкретная семья практикует бережливость, из здравого смысла или по необходимости. А они, в свою очередь, узнают, что их соседка любит заглядывать в чужие спальни. Проявите немного достоинства, дорогая.

В то время как реальная менструация была редкой, издания вовсю публиковали рекомендации по ее сдерживанию. Советы, как себя вести, были впечатляюще обширны и подарены женскому полу в изобилии. Книги, с подсказками о том, чего следует избегать женщине, что ее кровь говорит о ее здоровье и характере, а также о множестве опасностей, которые подстерегают ее, если она не будет обращаться с тампоном с величайшей осторожностью, писали исключительно мужчины.

Пай Генри Чавасс, издавший «Советы женщине о бережном отношении к своему здоровью» в 1880 году, был одним из многих мужчин-врачей, имевших свою собственную точку зрения по данному предмету. Он разделял широко распространенное мнение, что определенные занятия, еда и напитки могли, взяв за основу уже имеющуюся неприятную ситуацию, усугубить ее до смертельной. Главный виновник – холодная вода. А именно такой по преимуществу была большая часть воды в XIX веке.

«В течение «ежемесячных периодов» сильные нагрузки вредны. Холодные и кислые напитки неприемлемы. Купание в море, мытье ног в холодной воде и холодные ванны опасны. Действительно, в такие времена, как эти, нельзя рисковать, и никакие эксперименты ни на минуту не должны быть разрешены, в противном случае могут быть серьезные последствия. «Месячные» являются временем, с которым шутки плохи, или горе постигнет несчастную шалунью!»

Я не уверена, что кто-то стал бы заниматься «глупостями» в этот период. Это совсем не то состояние, которое располагает к веселью и развлечениям. «О боже, я знаю, что должна использовать хорошую впитывающую пеленку и соблюдать гигиену… но черт с ней! В этом месяце мы посмотрим, что могут сделать палочки корицы и салфетки!»

Согласно Чавассу, почти всем случаям истерии, ужасной болезни, которой не существует, предшествовала нерегулярная менструация.

Не скажу, что мужчины были совершенно несведущи в этом вопросе. Медицинское образование (если оно у них было) действительно позволяло им знать больше, чем обычной женщине, о физиологии ее тела. И пусть у джентльменов никогда не было менструаций – этот факт никоим образом не лишал их права давать советы. А непригодными рекомендации были лишь потому, что главным образом основывались на выводах, сделанных после изучения животных с несхожей с человеком анатомией, трупов (часто людей, умерших от патологии интересующего органа, что не давало объективной картины) и смущенных женщин, обратившихся за помощью на фоне затянувшихся страданий (опять-таки явление отклонения от нормы).

«Безудержная радость Хэтти по поводу наступивших месячных смешит девушек».

Вероятно, Чавасс не думал об этом, когда сделал заявления, что менструальная кровь в период всего цикла «должна иметь ярко-красный цвет, по виду очень похожий на кровь из недавно порезанного пальца». Он предупреждал, что любой другой цвет или структура – признак явной угрозы вашему здоровью.

«Если (менструальная кровь) будет слишком бледной (почти бесцветной) или, напротив, слишком темной и густой (иногда столь же темной и густой, как патока), у леди мало шансов забеременеть».

Как большинство женщин знает, даже если выделения в спектре оттенков варьируются от почти черного до розового, с вами, скорее всего, все в порядке. Для женщин, думающих иначе, все это было очень пугающим. Поскольку, согласно науке («Наука». Это забавно. Ладно, назовем это так!), множество ужасных болезней происходили напрямую от неправильного цвета менструальной крови. Само собой, бесплодие, а также туберкулез.

«Бледные, с бесцветной кожей, беспомощные, вялые и почти безжизненные молодые особы, которых так часто можно увидеть в обществе, обычно обязаны своему печальному состоянию здоровья как недостаточной, так и обильной менструации… Как много могла бы сделать эта бедная девочка, если бы раньше последовала совету, возможно, она была бы спасена от чахотки и от преждевременной кончины и стала бы полезным членом общества».

Фоулер Орсон Сквайр. Запомните это имя.

Количество менструаций было также важно для вашего общего состояния здоровья, как мы узнаем от Орсона Сквайра Фоулера, к которому будем неоднократно возвращаться в нашем путешествии, поскольку ни на одного писателя нельзя положиться так, как на этого убедительного правдолюбца. Фоулер был уже немолод, когда написал в 1880 году «Частные лекции об идеальных мужчинах, женщинах и детях в счастливых семьях». Этот врач буквально бурлил идеями. Обо всем. От восьмиугольных зданий до отношений в браке и до улучшения методов сельского хозяйства. И, конечно, как у любого истинного викторианского джентльмена, у него были идеи о женских периодах. Его теория относительно менструации и туберкулеза была более развернутой, чем у Чавасса. Вообразите старика, кричащего вам следующее: