Диана Акерман - Всеобщая история любви

«Животное притяжение», как мы иногда ее называем. После страстного свидания женщина может назвать мужчину, с которым она переспала, «настоящим животным», подразумевая, что это – похвала его сексуальности. Если она скажет это ему сама, да еще и в шутку зарычит – утехи можно продолжать. И правда: разъяснение множества наших любовных обычаев можно найти в животном мире. Здесь много параллелей. Самцы животных часто дарят своим избранницам нечто подобное обручальным кольцам; самки проверяют благосостояние самцов, а «скромность», в том числе напускная, – такая же козырная карта для самок птиц, насекомых или пресмыкающихся, как и для наших женщин. В этой книге я иногда упоминаю о брачном поведении других живых существ – хотя и не очень пространно, потому что уже подробно писала на эту тему в других моих книгах. Думаю, повторяться будет лишним. (Я сделаю только одно исключение, когда расскажу, что думаю о поцелуях.)

В историческом разделе этой книги я буду рассматривать ближневосточную культуру (Египет), в которой обнаружены самые ранние письменные упоминания о любви, а затем покажу, как менялась природа любви в древнем и современном западном мире, так что, насколько это возможно, я буду придерживаться единой сюжетной нити.

Однако, когда речь заходит об истории любви, надо помнить, что мы больше знаем о любовной жизни представителей высших социальных слоев, чем о любовной жизни простонародья – людей, у которых было мало свободного времени и которые жили в стесненных условиях, деля свой кров и постель с другими бедняками; конечно, их любовная жизнь заметно отличалась от жизни тех счастливчиков, у которых была возможность сибаритствовать и уединяться. К счастью, любви подвластны все, от крестьянина до короля, и в хижинах она цветет так же, как и во дворцах.

Было бы заманчиво думать о любви как о прогрессе, как о движении от невежества к утонченному свету разума, но это не так. Любовь – это не лестница, по которой мы поднимаемся со ступеньки на ступеньку, оставляя пройденное внизу. Человеческая история – не путешествие по местности, в ходе которого мы, приближаясь к новому, оставляем прежнее позади. Мы кочевники, мы все время в пути и везем с собой все, что у нас есть, – от семян и гвоздей до воспоминаний. Мы храним в памяти трудности, которые преодолевали везде, где только ни жили, мы носим с собой верования наших предков. Наш груз тяжел, но сбросить его мы не можем, и именно это когда-то сделало нас людьми. То, как мы любим в XX веке, – это и совокупность чувств прошлого, и реакция на современную жизнь.

Начиная собирать материалы для этой книги, я пыталась разыскать в библиотеках авторитетные исследования о любви, однако обнаружила, что их совсем мало. Например, в собрании микрофильмов Ареальной картотеки человеческих отношений база данных по антропологии представляет свыше трехсот мировых культур и включает в себя информацию по всем темам – от развода до украшений для носа. Но отдельной базовой категории или шифра для любви нет. Почему же так мало исследований любви? Явно не потому, что любовь представляется субъективной сферой с недоказуемыми предположениями, слишком эмоциональной для того, чтобы социологи отнеслись к ней серьезно (и получили соответствующее финансирование). В конце концов, существуют бесчисленные исследования, посвященные войне, ненависти, преступности, предрассудкам и так далее. Социологи предпочитают изучать негативное поведение и негативные эмоции. Может быть, они не чувствуют себя столь же уютно, изучая любовь саму по себе, в чистом виде. Я добавляю «в чистом виде», потому что любовь-то они изучают – они часто исследуют то, что происходит, когда любви не хватает, когда ей мешают, когда она исковеркана или когда ее нет.

Как возникает любовь? Как ее можно понять в контексте эволюции? В чем состоит психология любви? Эротическая и неэротическая любовь – по сути одно ли и то же? Кто по своей природе любит больше – мужчина или женщина? Что такое материнская любовь? Как любовь влияет на наше здоровье? Можно ли сказать, что у мужчин и женщин – разные сексуальные программы? Как связаны между собой отсутствие любви и преступность? Что такое химия любви? Моногамны ли мы по природе или рождены, чтобы обманывать? Как менялось представление о любви от эпохи к эпохе? Действительно ли существуют афродизиаки? Испытывают ли любовь животные? Каковы обычаи и причуды любви?

Нам очень повезло, что мы живем на планете, изобилующей человеческими существами, растениями и животными, и часто меня изумляет, какие странные задачи ставит перед ними эволюция. Но из всей жизненной круговерти, из всех тайн, которые нас зачаровывают, я предпочитаю любовь.

Клеопатра. Это имя вызывает в воображении Восток, исполненный тайн и романтических историй. После смерти царицы прошли тысячелетия, но она все еще властвует фантазиями мужчин и вызывает зависть женщин. Мы можем вздыхать по Елене Троянской как по воплощению женской красоты, но завидуем мы Клеопатре – столь естественно, сокрушительно обаятельной, что она могла ворваться в жизнь любого мужчины и завладеть его сердцем. Мы представляем ее себе одушевленным афродизиаком – женщиной, от которой исходил аромат чувственности. В той мере, в какой мы еще остаемся детьми, тайно верящими в колдовство, мы хотим думать, что своей властью, как волшебной палочкой, она могла околдовывать одного Цезаря за другим. Легенда о Клеопатре больше говорит нам о наших собственных фантазиях и желаниях, чем о ней самой.

Клеопатра родилась в Египте в 69 году до н. э. и была дочерью царя Птолемея XII, потомка одного из полководцев Александра Македонского. Хотя неизвестно, кем была ее мать, но царские браки между братом и сестрой были тогда в порядке вещей, так что Клеопатра могла быть преимущественно гречанкой. Однако исключительно кровосмесительные браки привели бы к появлению на свет болезненных и слабоумных детей, тогда как всего одной внебрачной связи было бы достаточно для обновления генофонда: это обеспечило бы определенное генетическое разнообразие и здоровое потомство. По всей вероятности, женщины царского рода иногда беременели от посторонних, так что можно с полной уверенностью утверждать, что у Клеопатры в основном греческие корни, но она могла иметь и разных других предков.

Писатели и художники времен Клеопатры изображали ее весьма детально, но эти свидетельства были утрачены. Сохранилась лишь ее биография, написанная Плутархом два века спустя и основанная на воспоминаниях людей, которые ее видели. Они сообщали, что Клеопатра не была красавицей, но была бесконечно обаятельной, обладала яркой индивидуальностью и певучим голосом. Ее портрет на египетских монетах, отчеканенных в годы ее правления, не мог не быть льстивым: ни один художник не осмелился бы оскорбить царицу. Да и она сама не захотела бы, чтобы ее подданные, пользуясь этими монетами, носили при себе такие изображения, на которых она выглядела бы без прикрас. На монетах изображен рельефный профиль женщины: длинный нос с горбинкой, резкое, угловатое лицо, вздернутый подбородок, большие глаза и довольно узкий лоб. В давние времена и в дальних странах спорная красота не доводила до обморока.