Станислав Алексеев - Без любви. Мужские откровения о знакомствах в Tinder, сексе и обязательствах

Наркотики, клубы, шумные тусовки, доступный секс, низкие цены и вечное ощущение праздника – все это про Берлин. Но мне выпала немного другая участь – Мюнхен.

Я провел в аэропорту целый день. Мой багаж так и не добрался до меня. Мне пообещали вернуть его в ближайшие дни. Ага.

Мое сознание захватило небольшое ощущение катастрофы – я без вещей и без малейшего понимания, в чем пойду на работу на следующий день, еду в студию в неприглядном районе Мюнхена. Но я как никогда был счастлив – Dera осталась в Петербурге. Я сбежал от нее, мне хотелось дышать свободно, и я чувствовал это всем своим существом, так что ситуация с потерянным багажом казалась мне абсолютно не стоящей внимания проблемой.

В воскресный день возможность поехать и купить что-нибудь фактически отсутствовала – закрыто было все, кроме заправок и редких ресторанов. Я привел себя в порядок и постирал все, что на мне было. Для своего временного имиджа я использовал одежду, что осталась в квартире от предыдущих жильцов. Не самый приятный момент, но тогда эти вещи хотя бы минимально выручили меня.

Через полдня я встретил Lia. Она жила в нескольких часах езды от Мюнхена и приехала специально повидать меня. Это было уже третье лето подряд, когда судьба сводила нас в разных городах и странах – назвать это совпадением можно было лишь с натяжкой.

И каждое лето Lia привносила в мою сексуальную жизнь что-то новое. Для меня она стала человеком, который кардинальным образом повлиял на мое собственное восприятие себя, своей самооценки, своих желаний и своего секса.

Мы никогда не общались в мессенджерах и не поддерживали какую-либо периодичность в общении друг с другом. Но каждый раз неизменно оказывались рядом – и каждый раз находили что-то новое друг в друге.

Эта встреча была скорее дружеской – мы уже прошли период спонтанной страсти и изучения друг друга. Прошел и период, когда мы разрывали все рамки и переходили все границы в сексе с целью найти те самые пределы, до которых можно дойти, если ваши темпераменты и желания полностью подходят друг другу.

У Lia хитрые, заинтересованные, но в то же же время немного наивные глаза – именно в этом взгляде я всегда нахожу тех, кто в итоге станет мне самым близким и понятным человеком. Во взгляде читается абсолютно все – и секс, и энергетика, и темперамент, и чувство юмора, и интеллект. Она – моя soulmate. Немного жаль, что нам удается встречаться так редко.

Lia закрутила очередной джойнт [7] Джойнт (англ. joint) – самокрутка или папироса с марихуаной. . Мы накурились до отупляющего состояния, меня уже отпустил этот небольшой дискомфорт из-за отсутствия вещей. Я начал придавать значение атмосфере – разбитая студия, сломанная кровать, из-за чего мы перекинули матрас на пол, пустые пивные бутылки и шум трассы за окном. Да, детка, мы настоящие герои ситкома про white trash! [8] Белое отребье (англ. white trash – «белый мусор») – термин используется в США для обозначения белых безработных американцев, отличающихся низким социальным статусом и склонностью к правонарушениям. Мы посмеялись над этим.

Лежали на матрасе с совершенно потерянными взглядами – мы давным-давно натрахались друг с другом на целую жизнь вперед и банальная лень и чувство тупого комфорта целиком поглощали нас.

«Я хочу закрутить еще один и лечь спать, ты не против?»

Время проходило примерно в похожем ритме: я ходил на работу в дешевых футболках, купленных на замену потерянному багажу, тратил по 15 минут и 7 евро на обед в турецком кебабе неподалеку и проводил вечера с Lia.

У меня не было ни единого свободного мгновения, чтобы иногда думать о том, что я оставил дома, в Петербурге, – мой персональный ад и рай в лице Dera, потерянные нервы, ужасное самочувствие из-за поездки в Азию и хотя бы какой-то обустроенный быт.

H&M, кебаб, работа с индусами, раздолбанная студия со сломанной кроватью и стульями, джойнты каждый вечер, секс от нечего делать – такова была моя жизнь, и на тот момент меня это полностью устраивало.

Lia осталась со мной на две недели – мы даже несколько раз занялись сексом, но это не приносило нам и половины того удовольствия и удовлетворения, которое мы доставляли друг другу прошлым летом.

Я пытался делать все то же самое – но это не заводило и не сводило с ума, как в той квартире в небольшом студенческом городке год назад, когда мы каждую ночь не давали спать всем соседям.

Пожалуй, похожим был лишь тот факт, что мы снова делали это на полу.

В сексуальном плане мы были лишь блеклой тенью нас прежних – мы просто больше не интересовали друг друга на том же уровне, та прежняя страсть между нами уже прошла. Но это все не имело большого значения. Мы действительно были друзьями.

Я не люблю ложь и не люблю конфронтацию – иначе говоря, у меня есть своя правда, но отстаивать ее где-то и перед кем-то считаю глупым занятием. Порой эта смесь порождает какие-то немыслимые недопонимания и сводит ситуацию к еще более критичным моментам.

Не врать никогда – достойное убеждение, но и «правда» не имеет особого смысла. Таким образом остается только молчать или говорить о полнейшей чепухе. Я ненавижу расставлять точки над i. Ненавижу произнесенные слова – они убивают всю гамму чувств и эмоций, что живут внутри. Язык груб, каждая сформированная мысль резким штрихом отсекает из сложной формы наших ощущений простые фигуры.

Но кажется, эту мысль понимают далеко не все, и потребность «разговаривать» все чаще выходит на первый план. Я гораздо больше пойму о девушке по ее шуткам, смеху, мимике и интонациям. Я не нуждаюсь в ответах на конкретные вопросы, и сам терпеть не могу отвечать на них. Я лучше поговорю о миллионе глупостей, и это может рассказать о многом.

Я узнаю все, что мне действительно нужно. Факты мертвы, собственные биографии, скорректированные режущей рациональностью слов, не стоят ничего.

Люди врут в первую очередь себе – мы любим мифы, мы любим быть их героями. Мы всегда не правы. Я предпочитаю слушать голос души, голос подсознания.

Имея столь шаткие взгляды, я часто создавал вокруг себя некий загадочный образ: людям казалось, что они знают меня, но у них отсутствовали факты – вроде тех банальностей из детских школьных анкет или тупых диалогов из учебников английского. Когда и где учился, была ли в детстве собака, любимые занятия, последние посещенные страны, первая любовь и планы на жизнь – вся эта информация неизменно отсутствует практически у всех, кто меня окружает.

Я же все больше и больше нахожу эти вещи обессмысленными и стремлюсь заполнить свою жизнь теми людьми, кто примет это.

«Скажи уже хоть что-нибудь о себе» – девушки часто уходили из моей жизни именно после этой фразы, а я оставался с вопросом «Зачем?», но свои естественные принципы нарушить не мог. Не из-за собственного выбора, а из-за бесконечности внутренних преград, которые не давали мне сделать это.