Алла Фоминова - Жизнестойкость личности

Отношение к жизни серьезное и юмористическое образуют единую связь в проявлении жизнестойкости человека. Г. Олпорт писал: «… Я убежден в том, что психическое здоровье заключает в себе парадоксальную связь серьезности жизненной ориентации и юмора. Многие запутанные обстоятельства жизни совершенно безнадежны, и у нас нет против них никакого оружия, кроме смеха. Рискну заявить, что человека нельзя считать психически здоровым, если он не способен посмеяться над самим собой, отмечая, где он просчитался, где его претензии были слишком раздуты или неправомерны» [133].

«Юмор дает возможность человеку занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе и к самому себе и обрести тем самым полный контроль над собой», – писал австрийский психолог В. Франкл, переживший ужасы концлагеря» [166].

По мнению С. А. Рубинштейна чувства не только следуют за ходом жизни, но и в какой-то момент дают возможность человеку «выйти за пределы трагического поворота жизни, преодолевая обиду, страдания, несправедливость, человек реально изменяет расстановку сил, соотношение добра и зла в жизни» [142].

Чувства, переживания, эмоции данного уровня, прежде всего, связаны с категорией отношения, а не эмоционального реагирования.

В осмыслении психологической жизни человека категория «отношения» наиболее разработана в трудах В. Н. Мясищева. Он понимал под отношениями совокупность субъективно значимого для личности. Эта значимость определяет не только наличие определенных эмоциональных состояний, но и их практическую реализацию личностью в жизни [115].

В исследовании И. Я. Стоянова выявлено, что «переживания, сопровождающие деструктивные патогенные реакции (внешние взаимодействия), оказывают разрушающее действие на структуры организма через гормональную, иммунную и нервную системы (внутрисистемные взаимодействия). У пациентов нарушения внешних и внутренних взаимодействий усиливают друг друга, порождая дезорганизацию». Автор отмечает, что «… человек как потенциально открытая психологическая система даже в условиях воздействия психической травмы и в процессе ее переработки, способен к самоорганизации, развитию социальной успешности и здоровья. Другие варианты «личностного выбора» – заболеть неврозом, психосоматическим или аддиктивным расстройством в качестве патологического защитного механизма в большей степени характерно при недостаточных или нарушенных системах взаимодействия [179].

Б. С. Братусь, опираясь на работы С. Л. Рубинштейна, утверждает, что первейшее из условий жизни человека – это другой человек. Отношение к другому человеку как к существу, олицетворяющему в себе бесконечные потенции рода человеческого, является условием и одновременно критерием нормального развития человека, ведущего его к обретению родовой человеческой сущности [28].

Эта значимость другого человека, поддерживающая собственную жизнь ярко отражена в письме А. Н. Некрасова к Л. Н. Толстому: «Хорошо ли, искренно ли, сердечно ли (а не умозрительно только, не головой) убеждены Вы, что цель и смысл жизни – любовь (в широком смысле)? Без нее нет ключа ни к собственному существованию, ни к существованию других, и ею только объясняется, что самоубийства не сделались ежедневным явлением.

По мере того, как живешь – умнеешь. Светлеешь и охлаждаешься, мысль о бесцельности жизни начинает томить, тут делаешь посылку к другим – и они, вероятно, чувствуют то же. Жаль становится их-и вот является любовь. Человек брошен в жизнь загадкой для самого себя, каждый день его приближает к уничтожению – странного и обидного в этом много! На этом одном можно с ума сойти. Но вот Вы замечаете, что другому (или другим) нужны Вы – и жизнь вдруг получает смысл, и человек уже не чувствует той сиротливости, обидной своей ненужности, и так круговая порука … Человек создан быть опорой другому, потому что ему самому нужна опора. Рассматривайте себя как единицу – и вы придете в отчаяние» [148].

Отношения с другими людьми, отношения к значимым ситуациям определяют работу эмоциональной памяти, которая отражается на активизации энергии, изменении состояния, появлении жизненных сил.

B. Франкл: «Если у человека отнято все, то у него остается блаженное право вспоминать лицо любимой, и это может даровать ему спасение» [166].

Работа памяти активно включается в смысловую регуляция поведения, состояния человека. Высказывание из притчи о роли сознательной регуляции воспоминаний: «Бог поступил жестоко, даровав людям память. Он, видно, знал, что я буду вспоминать весну моей жизни и плакать», говорит женщина и спрашивает мудреца, чему он улыбается. «Бог был великодушен, даровав мне память. Он, видно, знал, что зимой я могу вспоминать весну и улыбаться», – отвечает тот» [85].

Человека сам делает жизненные выборы, которые во многом определяют его состояния, его деятельностную успешность, его способы проживания непростой жизни.

На личностно-смысловом уровне человек делает выбор относительно «варианта жизни» (В. Дружинин), «стиля жизни» (А. Адлер), «жизненного мира» (Э. Гуссерль), которые и определяют специфику проявления его жизнестойкости. Рассматривая проявление жизнестойкости человека как приоритетные направления адаптированности, внешнего успеха или внутренней удовлетворенности, за счет которых человек может активизировать свои внутренние ресурсы, важно обратиться к одному из этих понятий.

Для каждого человека существует свой собственный жизненный мир, опосредованный смыслами и ценностями, в контексте которого человек осуществляет свой выбор, принимает решения, выстраивает свою жизнь.

Проблема типологии жизненных миров разрабатывается в работах С. Л. Рубинштейна [141], А. Маслоу [107], Р. А. Ахмерова [17, 18], работах Ф. Е. Василюка [36], Д. А. Леонтьева [97].

C. Л. Рубинштейн подчеркивал, что существуют два основные способа существования человека. Первый – жизнь, не выходящая за пределы непосредственных связей человека с близкими людьми, такая жизнь выступает почти как природный процесс. Второй способ жизни связан с проявлением рефлексии, как бы приостанавливающий, прерывающий этот непрерывный процесс жизни и выводящий человека мысленно за ее пределы.

Это решающий, поворотный момент. С этого момента, по мнению С. Л. Рубинштейна, и встает проблема ответственности человека в моральном плане за все содеянное и все упущенное. От такого обобщенного, итогового отношения человека к жизни зависит и поведение субъекта в любой ситуации, в которой он находится, и степень зависимости его от этой ситуации или свободы в ней [114]. Рассмотрим эту ситуационную зависимость на типологии жизненных программ А. Р. Фонарева.