Тимофей Нестик - Современный терроризм. Социально-психологический анализ

Как действует этот социально-психологический механизм?

Когда появляется угроза существованию группы как субъекта межгруппового взаимодействия, на уровне психологического восприятия ситуации начинает преобладать идентификация по признаку крови, происхождения, религиозно-культурным основаниям.

Главное – начинает укрепляться тенденция к росту противостояния и напряженности по линии национально-этнических и религиозно-культурных различий. И именно эти параметры мотивации, как увидим ниже, являются теми факторами, которые «питают» современный международный терроризм.

Когда релевантность психологии в понимании терроризма подвергается анализу, появляется внушительное число работ, касающихся объяснительных концепций, которые лежат в основе природы человеческих взаимоотношений. Приведем их краткий обзор.

Психоанализ. В психоанализе разработан комплекс идей и концепций, представляющих интерес для понимания возможной мотивации терроризма (Лапланш, Поталис, 1996). Так, гипотеза 3. Фрейда о том, что агрессия и насилие по отношению к властным структурам и символам власти представляет основную и примитивную часть человеческой психики, является интересной для понимания терроризма (Фрейд, 1998, 2006). Исходя из этой гипотезы, можно представить, что терроризм, по крайней мере, отчасти – это усилие по разрядке примитивных импульсов, направленных в сторону власти. Возможно, наиболее продуктивный вклад Фрейда в понимание терроризма заключается в его концепции защитных психологических механизмов. Здесь важно проанализировать: будут ли террористы стремиться использовать спектр таких эго-защитных механизмов, как «поиск козла отпущения», проекция, отвержение, рационализация и подавление, в своей повседневной жизни. Эти защитные механизмы могут «оформлять» и направлять действия террористов на различные группы как потенциальные цели террористических действий.

А. Адлер разработал концепцию существования у человека имманентно неотъемлемой импульсивной потребности – побуждения, направленного на достижение превосходства, которое может искажаться вследствие неправильного развития. Этот импульс-потребность может трансформироваться в стремление к достижению превосходства, используя силу, доминирование и контроль. Согласно Адлеру, стремление к превосходству возникает как ответ на чувство неполноценности (Адлер, 2002).

Таким образом, имеет смысл исследовать гипотезу: не являются ли атаки террористов ответом на осознание неполноценности, что затем ведет к стремлению достичь превосходства путем использования асоциальных или антисоциальных форм поведения, включая насилие, агрессию и терроризм.

Другую объясняющую концепцию выдвинул Э. Фромм о невозможности многих людей успешно справляться с ситуациями неопределенности и неуверенности в жизни, следствием этого является стремление к слепой приверженности к властным фигурам как средству, позволяющему чувствовать себя в безопасности. Это проявляется в абсолютной конформности и избегании самостоятельного принятия решений, что представляется таким людям психологически невыносимым. В свою очередь, конформность обеспечивает ясное чувство идентичности и осмысления жизни. Получая власть, человеку не нужно больше принимать на себя индивидуальную ответственность за свои действия.

Это положение Фромма может пролить свет на природу терроризма, патологий, которые могут возникнуть из-за отрицания и неудовлетворенности базовых человеческих потребностей в идентичности, стремлении к совершенству, привязанности к группе и укорененности (Fromm, 1973).

Бихевиоризм. Принципы модификации поведения, разработанные бихевиоризмом (Skinner, 1971, 1978; Ferster, Skinner, 1974; и др.), позволяют предполагать, что действия террористов зачастую могут являться формами поведения с малым уровнем риска и высокими прибылями (подкреплением). Ситуации, когда многочисленные акты террористов приводят к успеху и связаны с минимальным риском с точки зрения их выживания, не так уж малочисленны. Несмотря на то, что некоторые террористические акции могут быть неудачными, те, которые оказались успешными, обеспечивают достаточное подкрепление для проведения будущих террористических актов. Учитывая потенциал предсказания скиннеровского метода последовательного подкрепления (например, коэффициент изменчивости), его можно в дальнейшем разрабатывать и использовать в исследованиях терроризма.

Большой вклад в понимание терроризма внес представитель социального бихевиоризма А. Бандура (1999,2004). Его концепция моделирования реальности, имитации и стремления к самоэффективности, по-видимому, является релевантной для понимания терроризма.

При объяснении терроризма он привлекает концепцию внутренних санкций, которая играет центральную роль в регуляции бесчеловечного, жестокого поведения. В процессе социализации люди вырабатывают и адаптируют моральные стандарты и критерии поведения. После достижения личного контроля люди регулируют свои действия, опираясь на внутренние санкции, которые они применяют к себе самим. Они совершают поступки, которые дают им чувство самоудовлетворения, самоэффективности и собственной значимости. И они воздерживаются от таких форм поведения, которые нарушают их собственные моральные стандарты, поскольку такое поведение вызывает у них чувство самоосуждения.

Однако моральные стандарты не функционируют как жестко фиксированные внутренние регуляторы поведения. Внутренние регуляторные механизмы не действуют до тех пор, пока они не «активированы ситуацией». И существует множество психологических процессов, посредством которых контролирующие реакции могут «выключаться». Селективная активация и «выключение» моральных внутренних санкций допускает различные типы поведения при одних и тех же моральных стандартах.

Это выключение может корениться на изменении оценки пагубного, опасного поведения как героического посредством морального оправдания на основе социального сравнения; преступники могут минимизировать свою роль в нанесении вреда другим людям посредством распределения (диффузии) и замещения ответственности. Это «выключение» моральной регуляции может опираться на механизмы дегуманизации жертв терроризма и их обвинения за причиняемые им страдания. Таким образом, механизмы «морального выключения» – морального оправдания, социального сравнения «в свою пользу», замещения и распределения ответственности, приписывания вины, дегуманизации и др. (подробнее см.: Bandura, 1999, 2004) – могут привлекаться для объяснения террористических операций и мотивации терроризма.