Людмила Анцыферова - Развитие личности и проблемы геронтопсихологии

Чем меньше психологическое расстояние до цели, тем более возрастает сила, притягивающая личность к валентному объекту. Это положение Левин выводит из ряда экспериментов и пытается им объяснить факты, описанные в психологической и социологической литературе (например, заключенные в тюрьмах и других исправительных учреждениях, обычно спокойно переносившие свое положение, перед самым освобождением становятся мятежниками и устраивают побеги).

Направление силы стремления к цели зависит, по словам Левина, от степени структурированности поля, где находится цель. Если поле неструктурировано (т. е., проще говоря, у человека нет знаний об окружении и о возможных результатах собственных действий), то поведение человека будет заторможено даже при наличии потребности и валентного объекта. В таких ситуациях направление поведения легче детерминируется внешней силой. Замечено, например, что дети в первые дни посещения детского сада покорно выполняют все указания воспитательницы, а, освоившись с новой обстановкой, перестают слушаться. Левин указывает, что такой прием перенесения личности в неструктурированную область (при помощи дезинформации, неожиданной награды за одни поступки и неожиданного наказания за другие) является одним из эффективных приемов, помогающих сломить волю личности и добиться от нее нужных действий…

Свою теорию закономерностей передвижения в жизненном пространстве Левин пытается применить к анализу «социальных локомоций», в частности, к анализу проблем юношества, ибо с точки зрения Левина существенной чертой этого периода является наличие «социальной локомоции» – переход индивида из группы детей в группу взрослых. Это передвижение означает значительное переструктурирование окружения: отдаленные ранее области приближаются к юноше, но они совсем не структурированы – юноше неизвестно, куда его могут привести те или иные собственные действия. Поэтому, говорит Левин, юноша с готовностью следует за теми, кто предлагает ему «определенную систему ценностей», т. е. так или иначе структурирует окружение юноши и вызывает разрядку напряжения. Характерные для юноши резкие переходы от одной крайности к другой Левин также объясняет слабой структурированностью окружения: передвижения, которые юноше, находящемуся в неструктурированном поле, кажутся лишь небольшим шагом, взрослый оценивает как локомоцию через целый ряд областей и, следовательно, как значительное передвижение…

Препятствия, находящиеся на пути к достижению целей, называются в системе Курта Левина барьерами. Если эти барьеры оказываются непреодолимыми, то наступает или общее двигательное беспокойство человека, или явление «замещения», исследование которого занимает одно из центральных мест в работах школы Левина. Понятие «замещения» заимствовано Левином у Фрейда, где этим термином обозначался процесс переключения специфической энергии в другие сферы деятельности. Это понимание замещения как разрядки напряжения через какие-то другие системы сохранено и у Левина.

Исследованиями школы Левина, проведенными, в основном, на детях, установлено, что при частом блокировании целей непреодолимыми барьерами происходит потеря инициативности, развивается вялость, апатичность, снижается интеллект. Таким блокированием целей может быть запрещение взрослых продолжать ту или иную деятельность ребенка. Деятельность нужно переключать, а не просто прерывать, иначе развитию ребенка наносится значительный ущерб. Вопрос о влиянии блокирования целей на личность вырос в школе Левина в очень важную психологическую проблему «временной перспективы» личности, как одного из главных факторов, влияющих на формирование и поведение личности.

Левин дает следующее определение понятию временной перспективы: «Целостность взглядов индивида на свое психологическое будущее и свое психологическое прошлое, существующих в данное время, может быть названа временной перспективой» (19, с. 230]. Ряд исследований указывает, пишет Левин, что для активной деятельности человека необходимо наличие отдаленных положительных целей, которые подчиняли бы себе ближайшие цели и определяли бы значение выполняемых в данный момент человеком действий. Наличие такой временной перспективы вызывает усиление энергии человека, делает его инициативным, обогащает его психику и способствует поддержанию высоких и устойчивых моральных принципов. «Действия, эмоции и, конечно, моральное состояние индивида зависят, в любой момент от всей его временной перспективы», – пишет Левин [11, с. 49]. Левин показывает, как пагубно влияет на личность человека, на его моральное состояние и даже на интеллект потеря временной перспективы, сопутствующая, как правило, длительной безработице [11]. Атмосфера безработицы распространяется и на детей безработного, у которых, в результате этого резко суживаются стремления и мечты. Приводя данные конкретных экспериментов, Левин заключает, что временная перспектива важна для морального состояния не только отдельной личности, но и различных общественных групп.

Однако такое понимание временной перспективы страдает существенным недостатком: Левин ничего не говорит о содержании перспективных целей… Важно, чтобы у человека была отдаленная положительная цель и ряд ведущих к ней частных целей. Главной же целью может быть личное обогащение, убийство мешающего человека и т. д. Важность самого характера целей не позволяет прямо соотносить временную перспективу с высокой моралью, как это делает Курт Левин. «Положительная временная перспектива, – пишет он, – временная перспектива, направляемая стоящей затраченного времени целью, является одним из основных элементов высокой морали» [11, с. 64]. На пути к достижению своей цели человек испытывает успех или неудачу, которые влияют на степень трудности выбираемых им затем целей. Этой проблеме, называемой проблемой уровня притязания, уделяется растущее внимание в современной психологии.

Нужно сразу же отметить, что успех и неудача, с одной стороны, и уровень притязания, с другой, являются тесно взаимосвязанными. Если уровень притязания зависит от прошлых успехов и неудач, то, в свою очередь, чувство успеха или неудачи зависит от уровня притязания личности. Уровень притязания определяется Куртом Левином как степень трудности цели, к которой стремится данный индивид [12]. Если цель, поставленная внешними обстоятельствами, будет слишком трудна, то человек, которому не удается ее достигнуть, не будет испытывать чувства неудачи. При слишком легкой цели подобным же образом не возникает переживания успеха. Таким образом, уровень притязания определяет чувство успеха или неудачи, функционирующее в относительно узком диапазоне. Уровень притязания формируется у ребенка постепенно. Маленький ребенок испытывает лишь удовлетворение или неудовлетворение, но еще не имеет чувства успеха или неудачи. Поведенческим проявлением этого чувства и признаком возникновения уровня притязания Левин считает отказ от помощи взрослого. Притязание, как и чувства успеха и неудачи, Левин считает социально детерминированными. Наблюдения за детьми и специальные исследования показывают, что похвала и оценка, даваемые товарищами и взрослыми, вызывают у детей быстрый подъем притязания. Это позволяет сделать выводы, что «социальный компонент является важным для притязания, начиная с самых ранних этапов его развития» [13, с. 286]. Однако чувство притязания может возникнуть только тогда, когда цель внутренне принимается человеком. В работах Левина особенно подчеркивается важность выяснения условий личностного принятия цели. Этот вопрос впервые получил разработку в работе Хоппе [5], который ввел понятие «включения Я» и «уровня притязания». Только при личностном принятии цели возникают переживания успеха и неудачи, влияющие на уровень притязания. Исследования, проведенные на студентах, показали, что уровень притязания хорошо успевающих студентов несколько выше их прошлых достижений. Более вариабельным оказывается влияние неудачи. Неуспевающие студенты имеют или чрезмерно высокие, или, напротив, слишком низкие уровни притязания.