Сюзан Форвард - Эмоциональный шантаж. Не позволяйте использовать любовь как оружие против вас!

Мы не в первый раз сталкиваемся с этой тройкой эмоций. Все мы живем в море страхов, больших и малых. У нас существуют обязанности, и если есть совесть, то мы понимаем свою взаимосвязь с окружающими и свои обязательства перед семьей и обществом. Все мы испытываем определенное чувство вины, жалеем, что нельзя повернуть время вспять и не повторить поступок, который кого-то обидел, или доделать что-то важное. Такие субъективные переживания – неотъемлемая составляющая наших взаимоотношений с окружающими, благодаря им мы способны сосуществовать с людьми, не позволяя подавить себя.

Но шантажисты усиливают эти состояния до максимума, заставляя испытывать дискомфорт, при котором мы готовы сделать все (даже то, что противоречит нашим интересам), чтобы вернуть их на прежний уровень. Их методы сгущения «тумана» вызывают реакцию, такую же инстинктивную, как прикрыть ладонями уши при громком шуме. Мы не раздумываем над поступками, а только реагируем, и это является ключевым моментом эффективного эмоционального шантажа.

Многие шантажисты сгущают «туман» бессознательно, хотя это может показаться хорошо продуманным действием.

«Туман» приводит в действие сложную, невидимую цепную реакцию, но прежде чем мы сможем остановить ее, необходимо понять, в чем она заключается. Лучший способ для этого – пристально рассмотреть составляющие «тумана». Хотя я описываю их по отдельности, не надейтесь, что они будут четко разделяться – эти чувства переплетаются, сливаются и работают сообща. Помните также, что существует столько же разных источников страха, обязательства и чувства вины, сколько людей на свете; естественно, я не смогу проиллюстрировать каждый отдельный случай. Слова и поступки, которые будят в вас эти чувства, могут отличаться от описанных ниже, но их эффект остается тем же: они создают дискомфорт, заставляющий уступить шантажисту.

Шантажисты строят свою сознательную и бессознательную стратегию на информации о наших страхах, которую мы им предоставляем. Они замечают, чего мы боимся, что заставляет нас нервничать, на какие слова и поступки инстинктивно реагируем. Они не записывают свои наблюдения и не хранят, чтобы использовать в дальнейшем: такого рода информацию о близких людях мы легко впитываем. При эмоциональном шантаже страх действует и на шантажиста. Этот процесс я буду подробно рассматривать в главе 5. Говоря упрощенно, страх шантажиста не добиться того, что ему нужно, становится настолько сильным, что он полностью сосредоточивается на достижении своей цели и с нетерпением ожидает реакции жертвы, чтобы увидеть, как влияют его действия на объект шантажа.

В это время информация, собранная шантажистом в процессе отношений, используется в качестве оружия для заключения сделки, движущей силой которой выступает обоюдный страх. Условия сделки подгоняются под нас: сделай то, что мне нужно, и я [далее выберите нужное]:

• не оставлю тебя;

• не буду отзываться неодобрительно;

• не разлюблю;

• не буду ругать;

• не заставлю страдать;

• не буду противоречить;

• не уволю.

Какими бы ни были условия, они соответствуют страху, который мы сделали очевидным. Кстати, одним из самых болезненных аспектов эмоционального шантажа является то, что мы позволили себе раскрыться и установить более или менее тесные отношения с шантажистом. В описанных ниже ситуациях следите, как шантажист фокусируется на страхах, которые дают самую сильную реакцию.

Впервые мы встречаемся со страхом в младенчестве, когда в буквальном смысле не можем выжить без заботы и ухода.

Такая беспомощность вызывает ужас оставления, из которого часть людей так и не вырастает. Человек – стадное животное, поэтому страх быть отрезанным от поддержки и заботы тех, кого мы любим и от кого зависим, может стать почти невыносимым. Это делает страх оставления одним из самых сильных, всеобъемлющих и легко провоцируемых.

Линн, агент Внутренней налоговой службы, в возрасте пятидесяти лет вышла замуж за сорокапятилетнего плотника, Джеффа. Спустя пять лет она пришла ко мне на прием, потому что у нее накопился длинный список обид и претензий к мужу и она хотела понять, можно ли исправить семейные отношения. После свадьбы Джефф оставил работу, потому что семья могла прожить на зарплату Линн, а Джефф – посвятить все свое время содержанию дома – небольшого ранчо недалеко от Лос-Анджелеса. Но такое положение вещей постоянно вызывало трения.

У нас с Джеффом сложились неравноправные отношения. Я зарабатываю деньги, а он их тратит. Нет, это несправедливо. Я работаю на службе, а он заботится о ранчо – о доме, о животных, о земле, обо мне. Иногда мне это нравится, но я чувствовала бы себя лучше, если бы он постарался и нашел работу. Дело в том, что большая часть денег моя, но муж всегда находит способ их потратить, и когда он чего-то хочет, отдуваться приходится мне.

Последнее время мы спорим о нашей наличности и приоритетах покупок, а теперь еще он начал злиться, когда я с ним не соглашаюсь. Только и слышу, как он хлопает дверью и кричит: «Я ушел», направляясь в сарай. Джефф знает, что я не могу терпеть, когда он отдаляется от меня. Я всегда хожу за ним по дому: если он уходит в другую комнату, то чувствую себя брошенной. Когда распался первый брак, я страдала от одиночества, от того, что приходилось возвращаться в пустой дом, а мне больше не хочется чувствовать себя одинокой. Я говорила об этом Джеффу, и он был терпелив со мной. Поэтому, если он выходит из дома, я как будто схожу с ума.

Первое, что приходит на ум, – что он на меня злится и поэтому собирается бросить. Разумом я понимаю, что смешно так думать. У нас бывают ссоры, но мы по-настоящему любим друг друга, и он никуда не уйдет. Однако это меня пугает. Не могу сказать, что со мной, но я просто теряю рассудок от этих ссор.

Линн сравнивала одиночество с черной дырой, с темным колодцем депрессии, который ее проглатывает, когда она остается в одиночестве. Это для нее одна из самых пугающих вещей, и каждый раз, когда Джефф от нее отдаляется, перед ней маячит эта черная дыра.

У нас случился кризис, когда сломался его старый грузовичок и он стал намекать, что неплохо было бы купить новый. Якобы с новым грузовиком он многое мог бы сделать, может быть, даже подрабатывать на других ранчо в долине. Когда я сказала, что не думаю, что сейчас мы сможем себе это позволить, он начал кипятиться. Ненавижу ссоры, но денег не было, и поэтому я продолжала возражать. Через несколько дней он сказал, что я думаю только о деньгах, что не ценю его работу по дому и заботу обо мне и что, может быть, я оценю это, если мы на несколько дней расстанемся. Затем он уехал и не появлялся четыре дня. Я сходила с ума от беспокойства. Нашла его у брата и умоляла вернуться. Джефф ответил, что и не подумает это сделать, пока я не стану уважать его за то, кто он есть, и не выражу ему свое уважение.