Йоханн Хари - Пункт назначения: Счастье

Тогда Джордж и Тиррил объяснили, что все это время они изучали женщин, у которых была «реактивная депрессия», и отдельно женщин с «эндогенной депрессией», согласно заключению психиатров. Сравнив показания, они обнаружили, что между ними нет разницы. У женщин обеих групп в одинаковой степени не все было благополучно в жизни. Исследователи пришли к выводу, что такое разграничение не имеет смысла [85].

– Знаете ли, сейчас кажется невероятным, что нам приходилось убеждать людей, что события, происходящие в жизни, имеют отношение к депрессии и тревоге, – говорила мне Тиррил Харрис, соавтор этого исследования, в своем кабинете в Северном Лондоне, где она все еще ведет психиатрическую практику.

Я спросил ее, а что бы она сказала людям, которые считают, что депрессия главным образом вызвана внутренними причинами, например связанными с мозгом, как говорили врачи нашему поколению. Она нахмурилась.

– Ни один организм не существует вне окружающей среды. Такого просто не может быть, – сказала она. – Я думаю, они немного невежественны, вот и все. – Она терпеливо улыбалась мне. – Я имею в виду, что в мире очень много людей, которые имеют необоснованные мнения и сжились с ними.

Спустя годы Тиррил использовала те же методы для проведения исследования тревоги [86]и пришла к аналогичным результатам. Это не просто проблема, вызванная сбоем в работе мозга. Жизненные сбои вызывают ее.

Джордж и Тиррил понимали, что исследования на улицах Южного Лондона оставили не след, а едва заметную царапинку на поверхности. Оставалось так много вопросов. Они четко осознавали, как много факторов в жизни людей с депрессией и тревогой, на которые не обращали внимания. Что нужно изучать дальше? Они водрузили первый флаг на луне исследования социальных причин депрессии и тревоги. Они ждали, что другие космические корабли вскоре последуют за ними и проведут собственные пробы. А потом… были бы представлены обществу, но царило молчание. Другие корабли так и не прилетели. Их флаг был заброшен в безветренном пространстве.

За несколько лет общественные дебаты о депрессии перемещались от открытия новых антидепрессантов к тому, как предотвратить депрессию внутри мозга, а не в обществе. Разговор перешел от того, что делает нас такими несчастными в нашей жизни, к попыткам блокировать нейротрансмиттеры в мозге, которые позволяют нам так себя чувствовать.

Все же пусть не в абсолютном смысле, но Джордж и Тиррил одержали победу. В течение нескольких лет доказательства того, что факторы окружающей среды являются ключевыми в развитии депрессии и тревоги, все больше и больше удерживались в академических кругах, пока для большинства ученых это не стало неоспоримым. Эти выводы вскоре составили основу подготовки специалистов в области психиатрии во многих частях западного мира. Большинство ведущих учебных курсов стали рассматривать депрессию и тревогу с учетом трех видов причин: биологических, психологических и социальных [87]. Они все реальны. Появилось понятие «биопсихосоциальная модель» [88]. Очень просто. Все три набора факторов имеют значение. Чтобы понять депрессию и тревогу человека, нужно учитывать их все.

Однако эти истинные идеи оставались частными, закрытыми от общественности, которой они могли бы помочь. Их не объясняли растущему числу людей с депрессией и неврозом. Они не были определяющими в лечении, которое предлагалось таким пациентам.

Общественности никогда не говорили о самом большом значении этого исследования. Джордж и Тиррил пришли к выводу, что, когда дело доходит до депрессии и тревоги, «обращение внимания на окружение человека может оказаться по крайней мере таким же эффективным, как физическое лечение [89]». Никто их не спрашивал: «Как вы это делаете? Какие бы изменения в окружении человека могли бы уменьшить депрессию и тревогу?»

Эти вопросы казались слишком важными, слишком революционными для осмысления. Они все еще игнорируются сегодня. Позже я начал исследовать, что они могли бы означать.

Сейчас я понимаю, что исследование в Камберуэлле было моментом, когда понимание сути депрессии могло бы пойти совсем в другом аспекте. Их исследование было опубликовано в 1978 году, за год до моего рождения. Если бы мир прислушался к Джорджу и Тиррил, то врачу, к которому я обратился восемнадцать лет спустя после опубликования результатов исследования, пришлось бы рассказать мне совсем другую историю о причинах моей боли и о том, как мне от нее уйти.

После одной из наших долгих бесед Джордж Браун сказал мне, что проведет остаток дня, работая над своим последним научным трудом, уходящим еще глубже в причины депрессии. Когда мы познакомились, ему уже исполнилось восемьдесят пять лет, и он сказал, что, возможно, это его последний исследовательский проект. Но он не останавливается. Когда он уходил, я молча представлял его соседку, утонувшую много лет назад [90]. Джордж говорил мне не раз: «Так много всего, что нам еще нужно узнать». Зачем ему останавливаться сейчас?

Узнав все про исследование Джорджа Брауна и Тиррил Харрис, я отправился по его следам, которые вели по всему миру. Я хотел узнать, кто еще изучал скрытые причины депрессии и беспокойства и как бы это могло помочь нам уменьшить их. В последующие годы я обнаружил, что в мире есть социологи и психологи [91], которые подобрали изодранный флаг Джорджа и Тиррил. Я находил их от Сан-Франциско до Сиднея, от Берлина до Буэнос-Айреса. Все это стало казаться мне своего рода подпольной лабораторией депрессии и тревоги, где соединяют воедино более сложные и правдивые истории.

Только после долгих бесед со всеми этими учеными я понял, что все обнаруженные ими социальные или психологические причины депрессии имеют что-то общее. Все они являются формами разобщенности. Все они являются способами, при помощи которых нас отрезали от чего-то ужасно необходимого, потерянного нами на жизненном пути.

Изучая депрессию и тревогу несколько лет, я научился определять девять причин. Хочу уточнить, что они не являются исчерпывающими причинами депрессии и тревоги. На самом деле их больше, просто не все еще раскрыты (или не все встретились мне за время исследования). Я также не говорю, что каждый переживающий депрессию или тревогу обнаружит у себя их все. Например, у меня были некоторые из них, но не все.

Следование по этому пути предполагало изменения в восприятии некоторых моих самых сокровенных чувств.