Евгений Белов - Мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере. Способы совершения, проблемы квалификации

В настоящее время в связи с дополнением ч. 4 ст. 159 УК новым квалифицирующим признаком (деяние, повлекшее лишение гражданина права на жилое помещение) существует ряд проблем, влияющих на квалификацию. Во-первых, не совсем ясно о каком потерпевшем идет речь: о собственнике жилья, нанимателе по социальному найму либо о лице, пользующимся жилым помещением по договору аренды. Студент, который прописан в общежитии, тоже имеет право на жилое помещение и если его незаконно лишить этого права, возникнет спорная ситуация с квалификацией.

Во-вторых, нет примечания к статье, где бы давалось понятие жилого помещения (данное широкое понятие включает и жилище, определение которого дано в примечании к ст. 139 УК, и дачный домик, где граждане могут регистрироваться, и комнату в общежитии). Вместе с тем возникла коллизия понятий жилое помещение и жилище. Законодатель в ч. 4 ст. 159 УК называет жилое помещение, но при этом, согласно ч. 2 ст. 15 Жилищного кодекса РФ, жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства). К видам жилых помещений, согласно ст. 16 ЖК РФ, относятся жилой дом, часть жилого дома; квартира, часть квартиры; комната. Как мы видим, понятие жилого помещения, и его виды не в полной мере соответствуют понятию жилища, данному в ст. 139 УК.

В-третьих, термин «лишение» может рассматриваться с разных точек зрения: временное лишение без юридического перехода права на жилое помещение, постоянное и окончательное лишение гражданином права на жилое помещение. Полагаем, что лишение права означает окончательную его утрату не в физическом, а юридическом смысле.

В-четвертых, по договору долевого участия в жилищном строительстве дольщики имеют не право на жилье, а лишь право на приобретение такового. Поэтому такие действия не охватываются данным квалифицирующим признаком.

В-пятых, дела подобного рода относятся к делам частного обвинения и могут быть возбуждены только по жалобе потерпевшего, а если его нет или он недееспособный и т. п. Непонятно решение государства уйти от активной защиты права граждан на жилое помещение. Допустим, дошло дело до возбуждения, как квалифицировать и расследовать при наличии такого рода проблем и отсутствии судебного толкования.

Наконец, если права на жилое помещение в результате мошеннических действий лишается юридическое лицо, то ч. 4 ст. 159 УК в данном случае не будет действовать. Возможна квалификация по общей норме (ст. 159 УК).

На наш взгляд, срочно требуются разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по всем обозначенным проблемам.

Полагаем, что по данному признаку (ч. 4 ст. 159 УК) следует квалифицировать факты, связанные с утратой юридических прав на жилое помещение (утрата права собственности, права на социальный наем, на юридически оформленную аренду жилья). Если потерпевший потерял лишь денежные средства при различных махинациях с жильем, то такие действия квалифицируются в общей норме об ответственности за мошенничество в зависимости от размера похищенного.

Мошенничество в сфере ипотечного кредитования надлежит квалифицировать по ст. 159.1 (мошенничество в сфере кредитования) в том случае, если заемщик предоставляет банку или кредитору заведомо ложные сведения, претендуя на приобретение жилья по ипотеке. По ст. 159.4 (мошенничество в сфере предпринимательской деятельности) следует квалифицировать действия такого рода в жилищном строительстве с участием дольщиков. Однако, на наш взгляд, более правильно было дополнить УК еще одной специальной нормой об ответственности за мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере, о чем мы ранее указывали.

Интересна квалификация подобных преступлений, совершаемых в соучастии. В ч. 4 ст. 159 УК предусматривается в качестве особо квалифицирующего признака мошенничества при завладении чужим недвижимым жилым имуществом путем обмана совершение этого преступления организованной группой. Такая группа создается, как правило, для совершения серии хищений. «…Она может включать в себя работников лжестроительных фирм вплоть до главного бухгалтера…» [269] Костюк М., Сердюк П. Вопросы квалификации мошенничества в сфере банковского кредитования // Уголовное право. 2007. № 4. С. 12. Эти действия могут иметь дополнительную квалификацию по ст. 195 УК «Неправомерные действия при банкротстве», ст. 196 УК «Преднамеренное банкротство» или по ст. 197 УК «Фиктивное банкротство» и по другим статьям Особенной части УК РФ. Действия участников организованной группы квалифицируются в зависимости от вида соучастия (простое или сложное), а также в зависимости от роли, выполняемой каждым соучастником. Как представляется, позиция Пленума Верховного Суда РФ в вопросах оценки действий участников организованной группы при мошенничестве нуждается в дополнительных разъяснениях. При совершении кражи, грабежа или разбоя организованной группой Пленум Верховного Суда требует признавать всех соучастников соисполнителями, независимо от выполненной роли и квалифицировать их действия только по соответствующей статье УК без ссылок на ст. 33 УК. Однако таких разъяснений по участникам организованной группы, совершающей мошенничество, от Пленума Верховного Суда не последовало. Полагаем, что мошенничество в жилищной сфере, особенно с приобретением права на чужую жилую недвижимость, совершенное организованной группой, не менее опасно. Изучение уголовных дел позволяет сделать и другой вывод, что практически невозможно совершить подобное мошенничество в одиночку. При этом роли соучастников расписаны весьма подробно и каждый действует для достижения одной единственной цели — завладения объектом жилой недвижимости либо денежными средствами владельца или других лиц. Фактически пособники, осуществляющие действия по юридическому закреплению права собственности на чужую недвижимость совершают часть объективной стороны, продолжая деяние якобы исполнителя, который путем обмана добился от потерпевшего передачи прав на оформление недвижимости либо на ее продажу. В связи с этим следовало бы всех соучастников при совершении мошенничества организованной группой считать соисполнителями и не делать ссылку на ст. 33 УК.

Возникает вопрос о квалификации действий всех соучастников организованной группы при более тяжких обстоятельствах. Владельца квартиры убивают (похищают и т. п.), документы подделывают и продают квартиру.

Полагаем, что в этом случае было бы лучше, если в уголовном праве России действовала акцессорная теория соучастия и все соучастники отвечали бы за все совершаемые преступления как соисполнители, т. к. стремились к единой цели. Но в нашем случае речь будет идти об эксцессе исполнителя.