Мария Кравченко - 100+ удивительных русских… о которых вы могли не знать [СИ]

Иван Болдырев оставил после себя сотни прекрасных фото своих казачьих краев и типов, для него фотографии были средством проверки гипотез своих изобретений, а не искусством. Тем не менее именно они, а не его изобретения, остались в архивах. Это цитата из его брошюры: «…Заканчивая свою брошюрку, написанную не с целью, чтобы огласить передряги, пережитые мною, нет, а с целью познакомить публику с тем, как бывает трудно осуществить какое-либо изобретение и усовершенствование, даже очень полезное, когда не имеешь средств. На обширной матушке-Руси немало пропало бесследно весьма полезных изобретений вследствие того, что люди, обладающие средствами, верят в авторитетность, а не в труд бедняка, который много хорошего придумывает, и тем дают заглохнуть полезному изобретению самоучек-практиков и даже теоретиков». [1] Изобретения и усовершенствования, сделанные по фотографии И.В. Болдыревым, Типография Товар. «Обществ. Польза», 1883 год

Алексей Бродович, белогвардеец, художник и целых 25 лет арт-директор Harper's Bazaar. Говорят, именно он уволил из журнала другого нашего соотечественника, Романа Тыртова (Erté). Так, один прекрасный русский сменил другого и навсегда изменил правила игры в глянце.

Видно, что в жизни Бродович не терпел компромиссов. 17-летним юношей он убежал воевать за белых втайне от родителей. Затем уехал в Париж, где работал на Дягилева (говорят, влияние Сергея Павловича на Алексея было так велико, что до конца жизни он пользовался его выражениями при общении с учениками и коллегами). После Франции – США, предложение сделать революцию в Harper’s Bazaar. С 1934 по 1958 – это годы экспериментов и постоянного поиска. Бродович оживляет полосы, приносит драматургию, работает с лучшими современными фотографами и художниками. Кокто, Ман Рей, Миро, Шагал.

Именно он сделал журнальный разворот живым, фактически интерактивным. Помимо журнала он много преподавал. И вообще, по выражению американского фотографа Ирвина Пена: «Все дизайнеры, фотографы, арт-директора, знают ли они это или нет, являются учениками Алексея Бродовича».

Закат своей жизни Алексей Вячеславович встречает во Францию, где через пять лет, в 1971 году, отходит в мир иной.

Родной брат Михаила Булгакова – почти одно с ним лицо. Но жизнь Николая Афанасьевича вполне тянула бы на отдельный рассказ авторства брата. Любовь к медицине у Булгаковых была делом семейным. Булгаков-младший сначала учился на медицинском факультете в университете Киева, чуть не погиб от рук петлюровцев, и позже, будучи юнкером вместе с войсками Врангеля, отбыл в Галлиполи.

Далее судьба отправила Николая Афанасьевича в Загреб изучать бактериофагов. Да, это была его специализация. В этой теме он настолько преуспел, что был приглашен во Францию.

Жизнь стала чуть стабильнее. «Условия дают мне возможность скромно жить, ни от кого не завися, я этого давно не имел», – пишет Николай брату.

Во Вторую мировую был интернирован и отправлен в лагерь, где работает врачом и участвует в сопротивлении. Благодаря Николаю Булгакову некоторым пленным удалось бежать из лагеря.

До конца жизни он сотрудничает с Пастеровским институтом. За научные заслуги награжден орденом Почетного легиона. Старшего брата пережил на 26 лет.

Надеюсь, мы никогда не окажемся в положении некоторых наших героев. Это очередной случай «кто был всем и стал ничем». Барон Эмиль Оскарович Визель прошел прекрасный путь на службе искусству: выпускник физмат-факультета, влюбленный в живопись. Долгие годы обучения в лучших европейских художественных школах, вроде школы Кормона и Академии Каларосси. После выставки в Парижских салонах слава портретиста и заказы от знати.

Не менее насыщенной была его музейная работа. Визель был хранителем Музея Академии художеств. Провел там реформы, участвовал в формировании Русского музея. Именно благодаря ему были спасены фонды Академии во время революции.

В 1935 году почти семидесятилетнего старика вместе с семьей ссылают в Казахстан, через пару лет сын погибает в лагерях. Каким-то чудом Эмилю Оскаровичу разрешают вернуться в Ленинград. Но впереди блокада, и в 1943 году он в ней умирает.

Что должно случиться, чтобы таких историй больше не было?

Николай Николаевич Врангель был младше своего известного родственника, но в свое время был не менее знаменитым… искусствоведом. За свои отведенные 35 лет он написал десяток статей и книг, был редактором нескольких журналов, вроде «Аполлона» и «Старого времени», организатором выставок, страстным исследователем русского и европейского классического искусства. Весь свой художественный вкус Врангель воспитал у себя сам, обучаясь дома ввиду плохого здоровья, будучи фантастически усидчивым и работоспособным.

Свою первую выставку «Русская портретная живопись за 150 лет (1700–1850)» он собрал еще 20-летним юношей, и это без малейшего опыта и на площадке Академии наук. Он дружил с мирискусниками, старшими товарищами его были Дягилев и Бенуа (с первым они и вместе делали выставки, и конкурировали на том же поле, а последний был ему близким другом). Несколько лет он работал в Эрмитаже в отделении живописи, моментально мог отличить копию от оригинала.