Катастрофы и аварии. Землетрясения, вулканы, цунами, пожары, железнодорожные, морские и авиационные катастрофы

Знаменитый тенор Карузо, который был в Сан-Франциско на гастролях, стал очевидцем землетрясения и описал эти трагические события.

Карузо крепко спал, как вдруг в 5 часов 12 минут он почувствовал, что его кровать сдвинулась с места, пересекла всю комнату, очутилась у противоположной стены, подскочила, как будто ее подбросили вверх, и тяжело опустилась на пол. В тот же миг пол заколебался и в номере Карузо, как и в других комнатах, затрещали стены, попадали и разлетелись в осколки вазы и стенные часы, со звоном посыпались оконные стекла. Воздух был наполнен сильным глухим гулом, слышался грохот обвалов, доносившийся отовсюду — и снизу, и сверху.

Знаменитый тенор в ужасе вскочил с постели и попытался встать на усыпанный осколками стекла пол, уходивший из-под ног. В полутьме ему удалось найти дверь и открыть ее.

Карузо очутился в коридоре, где уже собрались другие певцы с вытаращенными от страха глазами. Некоторые выскочили в ночных рубахах, кое-кто наспех накинул чужое платье или надел на голову бутафорскую шляпу.

Все бросились вниз в большой холл бельэтажа и окружили персонал отеля и друтих гостей, не менее испуганных, чем они. «Это землетрясение», — передавалось из уст в уста. Хотя стены продолжали трещать и раздавался грохот падающих камней и осыпающейся штукатурки, наступила некоторая передышка. Карузо взял себя в руки, бросился в свой номер, надел туфли, сорвал полотенце и обмотал им горло, а затем, схватив портрет Теодора Рузвельта, который тот подарил ему со своим автографом, кубарем скатился вниз.

Сделал он это вовремя. Кто-то сказал, что отель может с минуты на минуту рухнуть, и началась паника. Все бросились к дверям. На улице творилось нечто невообразимое. Рождающийся день гремел громовыми раскатами, и было видно, как трескались, распадались на части и обрушивались дома. Огромная толпа собралась на площади Юнион-Сквер, где по крайней мере не угрожала опасность погребения под обломками строений. Растерянный Карузо наскочил на своего товарища Скотти. Тот, стуча от страха зубами, пытался выкрикнуть: «Экипаж, экипаж, надо выбраться из города!» Знаменитому тенору и тем его товарищам, которые последовали за ним, удалось сесть в поезд, отходивший в Нью-Йорк. «Никогда ноги моей здесь больше не будет, — клялся Карузо, — лучше уж я проведу остаток дней у подножия Везувия…»

На улицах люди оказывались очевидцами страшных событий. Сотрясение везде было ужасным, но в тех частях города, где улицы были проложены по насыпному грунту, казалось, что земля была вздыблена волнами, которые разбивали тротуары большими трещинами и скручивали трамвайные рельсы, как если бы они были из замазки. Карнизы, трубы и все пышные украшения, которые так любили архитекторы того времени, обрушивались вниз, угрожая людям, находящимся на улицах. К счастью, в это время суток на улицах было мало людей.

Землетрясение началось с относительно слабых колебаний, которые, возрастая, достигли максимума примерно к концу сороковой секунды, а затем внезапно прекратилось на 10.секунд. Потом оно началось снова, еще более сильное, и продолжалось около 25 секунд. Это был конец главного толчка. И хотя за ним последовало большое число более слабых толчков (или, как говорят сейсмологи, афтершоков), ни один из них не был серьезным.

Каков же был результат этих 60 секунд сотрясений? На холмах, где здания были возведены на твердых породах, повреждения были относительно небольшими. Обрушились трубы, были разбиты окна, поломана мебель, побита посуда, попорчена арматура, но больших разрушений самих построек не было. Везде, где здания стояли на менее твердой почве, между холмами, разрушения были очень сильные, особенно кирпичных домов. Многие кирпичные стены упали на улицы. Наиболее ужасным было разрушение городской ратуши Сити-Холл, гордости города, стоившей шесть миллионов долларов и полностью превращенной в руины. Большие площади у береговой черты составляли земли, образованные путем засыпки грунта в залив. Поскольку земля здесь не отличалась компактностью, как естественная почва, разрушения были очень сильными. Многие дома обрушились полностью, другие же накренились на фантастические утлы из-за оседания грунта, на котором они были построены. Именно на этой территории были сделаны те эффектные фотографии, которые так часто публикуются. Многие разрушения были трагическими. Например, четыре небольших каркасных отеля в этом районе с искусственным грунтом полностью обрушились, было. много жертв. Насыпной грунт не ограничивался береговой линией. По всему городу, где когда-то были засыпаны русла речек, можно было проследить их прежние пути по исключительно сильным разрушениям.

Для оценки ущерба, причиненного самим землетрясением, не было времени. Упавшие или заваленные трубы и перевернутые печи вызвали пожары в пятидесяти местах. Большая часть пожарных станций была разрушена, а система сигнализации выведена из строя. Тем не менее пожарные быстро пришли в себя и начали работать планомерно. Вначале их усилия были успешными, но вскоре вода в брандспойтах стала сочиться тонкими струйками, а затем совсем перестала идти. Пожарные поняли, что главная водная магистраль разрушена и нужно продолжать борьбу с огнем без нормального снабжения водой. Они качали воду из канав, цистерн и колодцев и даже из самого залива, но постепенно огонь взял верх. В городе было много различных домов и других сооружений, так что пламя перескакивало с одного места на другое быстрее, чем с ним можно было справиться. Из-за того, что температура неимоверно поднялась, здания, которые при других условиях были бы огнестойкими, внезапно вспыхивали, так как их внутренняя отделка нагревалась выше точки воспламенения. Чтобы сбить огонь в городе, борцы с пожаром пытались воспользоваться динамитом, но и это не дало результатов: огонь двигался слишком быстро. К полуночи 18 апреля почти вся деловая часть Сан-Франциско была полностью уничтожена.

Пожары продолжались еще три дня, в трех направлениях. Постепенно они были укрощены настойчивыми усилиями пожарных, использовавших то ограниченное количество воды, которое они смогли найти в цистернах, а также благодаря применению взрывов. Целые кварталы далеко впереди на пути движения, огня были заминированы, а затем подорваны, чтобы обеспечить эффективный обрыв огня. К упру 21 апреля последние пожары, угрожавшие с севера прибрежной полосе и докам, были подавлены объединенными усилиями пожарников на суше и пожарных судов со стороны залива.

Теперь город мог подсчитать свои потери. Пожарами было охвачено 490 кварталов, или 1052 гектара. Было разрушено 30 школ, 80 церквей и монастырей, лишилось жилищ 250 000 человек, погибло около 450. Сити-Холл — городская ратуша с ее документами, библиотеки, суды и тюрьмы, театры и рестораны перестали существовать.