Станислав Зигуненко - Я познаю мир. Оружие

Между тем, как показывает практика, только природной заразы нам почему–то мало. Как передали информационные агентства, скажем, в США ведутся эксперименты по созданию первого в мире искусственного, или синтетического, микроба. Исследователи сообщили, что его генотип будет состоять всего из трех сотен генов. Однако этого вполне достаточно, чтобы приспособить полученные микроорганизмы, например, для очистки атмосферы от парниковых газов или для получения дешевого водорода.

Но только ли для этого затевались подобные исследования? Нет, цели экспериментов намного шире и глубже.

Как показали итоги недавней расшифровки генома человека, в длинной нити ДНК всего лишь два сантиметра из 180, быть может, составляют генетические признаки разума. Если раньше считалось, что геном человека состоит из 100–150 тыс. генов, то теперь их насчитали всего–навсего около 30 тыс. Это количество вполне сопоставимо с числом генов у животных и даже у насекомых. Так, у человека лишь на 300 генов больше, чем у мыши. (Для справки: у дождевого червя – 18 тыс. генов, а у растений – порядка 26 тыс.) Так что получается, что разница между человеком и мышью просто микроскопическая. Точнее – микробная. Ведь, как говорилось выше, именно 300 генов и составляют генотип первого синтетического микроба.

Но от того, какими именно будут эти гены, зависит очень многое. Можно в самом деле синтезировать микроб, который будет перерабатывать всякую нечисть, например, токсичные отходы, тяжелые металлы в нечто полезное или по крайней мере безвредное. Но можно сделать и наоборот: подобрать синтетическому творению такие гены, что он превратится в невиданный ранее патоген – то есть возбудитель неслыханной ранее болезни. Вакцину, противоядие от этой болезни будут иметь на руках лишь те, кто создал этот ген.

Синтетический микроб, таким образом, может стать идеальным оружием для террористов. И именно это соображение, наверное, привело к тому, что сведения о данной работе весьма скупы и не содержат ни малейшего намека, каким именно образом исследователи определяют тот набор генов, что им нужен, а затем монтируют его вместе.

Поэтому и мы не будем строить особых догадок, каким именно образом ведется монтаж генов в единое целое, а предложим вам такую аналогию. Всем, например, хорошо известен детский конструктор "Л его", детали которого соединяются легким нажатием. И столь же небольшими усилиями конструкция разбирается на составные части.

Но эта–то легкость как раз и привлекает детей, которые могут в считаные минуты собрать какую им угодно конструкцию. Исследователям, конечно, приходится сложнее. И не только потому, что единичный ген невозможно взять в руки или даже пинцетом и, глядя в микроскоп, "посадить" в нужное место. Приходится прибегать к различного рода биохимическим реакциям как для разборки генома, так и для монтажа новых его вариантов.

Кроме того, сегодня выяснены функции примерно лишь половины генов человека. Причем выяснилось, что участки ДНК, на которых записаны все эти гены, в сумме составляют всего лишь около 1% от общего объема человеческого генома. Еще 24% генома приходятся на бездействующие гены различной природы, а остальные 75% – на цепочки нуклеотидов, не содержащие ни единого гена.

Предполагаемый результат клонирования

Ученые также установили, что, скажем, наследственная информация, ответственная за индивидуальные различия между людьми, составляет не более 0,1% от всего генома, а понятие расы не имеет под собой никакого генетического смысла.

Возвращаясь к синтетическому микробу, можем сказать, что все вышесказанное означает: ученым приходится изучать не только функцию каждого конкретного гена, а каждый из них обычно участвует в проявлении сразу нескольких наследственных признаков. Каких именно – это также зависит и от того, какие гены еще, в какой последовательности по соседству с ним включены...

Тек. не менее исследователи полны оптимизма и полагают, что уже раскрытые ими тайны генотипа позволят в скором будущем создать новые средства для лечения многих генетических болезней, в том числе неизлечимых сегодня форм рака, диабета, болезни Альцгеймера. Все эти заболевания, а также многие психические расстройства вызываются мутациями определенных генов. И если заменить эти гены на здоровые методами генной инженерии, то человек выздоровеет как бы сам собой.

Кроме того, открываются принципиально куда более широкие возможности конструирования живых организмов с заранее заданными свойствами. И по сравнению с ними клонирование овечки Долли покажется не более чем просто первой пробой сил. Завтра генным инженерам вполне по силам станет возрождение мифического кентавра – гибрида человека с лошадью, или даже дракона...

Для чего это нужно? Ну, дракон, быть может, пригодится разве что в качестве персонажа. очередного фильма со спецэффектами. А вот если мы сумеем создать некий организм, способный переносить температуру порядка 500 °С, давление около 400 атмосфер, обходиться без кислорода и воды, то его вполне можно отправить для изучения, а потом и колонизации Венеры.

Ну это пока что дело отдаленного будущего. На очереди – создание всего лишь первого синтетического микроорганизма. Но и это не так уж мало. Ведь синтетические микробы – это грозное оружие, против которого противоядие будет лишь у тех, кто их создал, эти самые микробы...

Еще и сегодня самолет в небе мы обычно разыскиваем так: сначала до ушей доносится гул его моторов, и уж потом, подняв глаза к небу, мы видим его силуэт.

Примерно так же действовали "слухачи" в начале прошлого века. В специальную службу подбирали людей с особенно тонким слухом, экспериментировали даже со слепыми – как известно, природе свойственно компенсировать недостатки одних органов чувств другими.

Мало того, когда в 30–е годы прошлого века сотрудникам молодежного журнала "Техника – молодежи" пришла в голову идея – посвятить очередной номер целиком военной тематике, рассказать о новой технике, с которой придется иметь дело призывнику, – работники редакции с особым вниманием и даже восторгом осмотрели растопыренные уши–рупоры звукоуловителей.

Две пары огромных рупоров улавливали и усиливали звуки, которые затем через резиновые трубки, словно в медицинском стетоскопе, прослушивали операторы. При этом один вращал устройство по азимуту, другой – по высоте, добиваясь наилучшей слышимости. Получив угловые координаты цели, операторы по телефону тут же передавали их на пост управления зенитным огнем.