Игорь Прокопенко - Войны прошлого и будущего

Вскоре на дороге показался автомобиль с вооруженными людьми. Они ехали в сторону Грозного. По нему с опорного пункта открыли огонь. Машина тут же повернула назад. Боевики на дороге не появлялись несколько дней. Но однажды утром в дачный поселок, расположенный рядом с «Долиной», приехали три «КамАЗа». Бойцы видели, как из машин выпрыгнули несколько десятков вооруженных боевиков. Все, — решили бойцы, — будет бой. Но через полчаса на опорный пункт пришел парламентер — житель поселка. Он сказал, что боевики предлагают переговоры. На встречу отправились офицеры Петелин и Дорофеев, командир гранатометного взвода.

Посланец говорил: всем надо сдаваться. Ему сказали в ответ: а как, ваши парни часто сдаются? В ответ он закричал, что чеченцы — гордые люди, настоящие мужчины, они никогда не сдаются. Ему задали встречный вопрос: кто же мы тогда, если ты предлагаешь нам сдаться? Парламентер подумал, покурил и сказал, что лучше пойдет. С тем и разошлись.

Возвращались офицеры молча. Одно дело перед боевиками не ударить в грязь лицом и не показать страха.

Но ведь каждый понимал, что штурм бандиты могут начать в любой момент.

Возвращались офицеры молча. Одно дело перед боевиками не ударить в грязь лицом и не показать страха. Но ведь каждый понимал, что штурм бандиты могут начать в любой момент. А помочь «Долине» некому… Основные силы бригады расположены более чем в 10 километрах отсюда. Смогут ли штурмовые группы прорваться через Грозный, в котором не прекращались бои? А может, про них уже забыли?

Дмитрий ДОРОФЕЕВ — в 1996 г. лейтенант, командир гранатометного взвода. Он никогда не забывает пережитое в те дни: «Сели в столовой, в офицерской. Я говорю: «Вы все такие герои, или я один трус? Чего-то мне страшно». Они говорят: «Да нам самим страшно». Ну и так порешали, чего делать. Сдаваться, конечно, никто не собирался. Будем до последнего. Ну, до последнего.

На бригаду выходили …… не до нас было. До

«Минутки» 800 метров пробиться не могли. А до нас 10 километров…»

Тут с соседнего холма заработал пулемет боевиков. Бойцы бросились на землю. Никого не задело, но и головы было не поднять. В какой-то момент стрельба стихла: пулеметчик перезаряжал ленту. Дорофеев с двумя солдатами рванули к автоматическому гранатомету. Быстро установили его на заранее подготовленной позиции и выпустили по холму несколько очередей осколочных выстрелов… Пулеметчик больше не беспокоил…

Атаки на блокпост по-прежнему не было. Боевики понимали: много своих положат здесь. Решили перебить федералов с помощью снайпера. После пары выстрелов — к счастью, неточных — бойцам стало ясно, что на них охотится снайпер. Никто не высовывался, и тем не менее надо было засечь «гнездо» стрелка. А это непросто. Выручил один из солдат по имени Дима.

Он долго смотрел и увидел отблеск во время выстрела. Снайпер стрелял с чердака железнодорожной будки, где раньше сидел смотритель путей. Расстояние до нее около 800–900 метров, для «СПГ-9» это хорошая дистанция при выборе мишени. Снайпер бил как в яблочко. В копеечку. Дима хорошо стрелял из гранатомета и с двух выстрелов разнес будку. Снайпер замолчал.

Вскоре на блокпосту «Долина» стало нечего есть, кончилась вода.

К началу осады на опорном пункте на 45 человек оставалось чуть больше 10 килограммов дробленой гречневой крупы, смешанной с землей, столько же раздавленного полусгнившего гороха, несколько килограммов муки и 5 литров воды. Воду привезли в бочке во время замены людей. Ее хватило на неделю. Днем держалась жара выше 30 градусов. Хорошо еще, что в одну из ночей прошел сильный ливень. Вода наполнила окопы, накопилась в провисших палатках. Ее сливали в пустые емкости. Удалось собрать несколько десятков литров. Однажды солдаты даже блины испекли, правда, вместо жира сковороду смазывали машинным маслом из БТРа.

От истощения люди стали падать в обмороки. Кончились медикаменты, и любая ссадина грозила привести к тяжелым загноениям. Командиру пришлось освоить профессию военно-полевого доктора. Одному из солдат старший лейтенант Петелин делал операцию походным ножом. Отрезал фалангу пальца — там уже кость размягчилась. Для обезболивания сделал укол промедола. Придя в себя, боец с облегчением сказал: «Как мне хорошо!»

От истощения люди стали падать в обмороки. Кончились медикаменты, и любая ссадина грозила привести к тяжелым загноениям.

Позже, когда солдата доставили в госпиталь, хирург сказал, что все было сделано вовремя. Еще немного, и парень потерял бы руку.

А что в эти дни происходило на другом блокпосте 34-й бригады в районе площади «Минутка»? Пост размещался прямо под мостом, как в ловушке, и это с самого начала создало множество проблем. Его можно было обстреливать со всех сторон, как будто по чьему-то замыслу там должны были погибнуть люди.

…О том, насколько будет уязвим этот блокпост, почему-то не задумывались. В августе 1996 года боевики могли легко контролировать любые перемещения в районе площади «Минутка». Особенно снайперским огнем. Слабым укрытием стали железобетонные блоки, установленные на опорном пункте. При строительстве эти блоки не скрепили цементным раствором. После попадания в них двух-трех гранатометных выстрелов они заваливали тех, кто за ними укрывался.

С утра 6 августа на «Минутке» идет неравный бой. Уже к середине дня с опорного пункта сообщают — кончаются боеприпасы, медикаменты, вода. И просят своих о помощи. До Минутки каких-то два километра.

И тогда из расположения бригады на помощь своим выходят четыре бронетранспортера. Сквозь пыль и дым на предельной скорости они мчатся в сторону блокпоста. Но вскоре натыкаются на стену огня. Боевики бьют из соседних домов и укрытий.

Александр ДРОЖЖИН, в августе 1996 года старший лейтенант, командир роты 34-й бригады, сохранил впечатления об этом пути под огнем: «Я сначала думал, что подбили нас, потому что сильный удар был. И сразу чувствую, что начал БТР клониться как раз на правый бок. Ну, механик был опытный у меня, закрутил, открутил все шланги, чтобы колеса не спускали. И скорость сразу мы потеряли, и медленнее поехали. К «Минутке» подъезжали, уже вообще скорость была, наверно, 10–15 километров. Я думал — лишь бы не заглох мотор. Вспышка как раз по правому борту. Мы в броне все сидели. Люки сорвало с язычков. Это потом я уж посмотрел — граната от РПГ в двигатель попала, как раз в двигательный отсек. И струя прошла в салон. Солдаты, которые сидели с краю, ближе к двигателю, ожоги получили, их побило осколками. И начал БТР вообще уже скорость терять, замедляться. Но повезло, потому что взводный опорный пункт как бы в низине стоял, под мостом.