Игорь Дамаскин - 100 великих разведчиков

— Как чувствуете себя в этой шкурке?

Он смерил меня уничтожающим взглядом, брезгливо опустив углы губ и произнёс лающим, гнусавым голосом:

— Альзо, нихт зо ляут, герр артц. — Но не так громко, господин доктор.

Холодом повеяло от этого высокомерного офицера. Я физически ощутил расстояние, на которое он отодвинул меня от себя. Удивительный дар перевоплощения».

Вскоре после начала войны в немецкий тыл начали забрасывать небольшие, специально подготовленные группы, руководимые профессиональными разведчиками. Одни группы занимались диверсиями, другие сбором военной информации. Многие стали ядром крупных партизанских отрядов.

Руководителем одной из таких групп стал Дмитрий Медведев. К нему в группу и был сброшен на парашюте 25 августа 1942 года Николай Кузнецов.

У него было специальное задание, о котором кроме командира никто не знал. В вещевом мешке Грачёва (такова была партизанская фамилия нового разведчика) хранился необычный багаж: обёрнутое в прорезиненный плащ полное обмундирование немецкого офицера, бумажник с различными немецкими документами на имя обер-лейтенанта Пауля Вильгельма Зиберта, но с фотографией Грачёва, толстая пачка рейхсмарок, пистолет парабеллум с запасом обойм, предметы личной гигиены и множество всяких мелочей, которые могут понадобиться скромному немецкому офицеру.

В задачу Кузнецова — Грачёва — Пауля Зиберта входило ведение разведки в оккупированном немцами украинском городе Ровно. Город был выбран не случайно: в нём размещались и действовали двести сорок три немецких тыловых учреждения, в которые стекалась самая разнообразная и важная информация со всех участков южного фланга советско-германского фронта. По существу, сорокатысячный город немцы сделали «столицей» захваченной Украины.

И вот первый выход в оккупированный город. Нужно представить себя на его месте, в немецкой форме идущего по улицам, заполненным фашистскими солдатами и офицерами. Младшие отдают честь, им надо отвечать, старшим нужно козырять. Кто из них остановит и задаст какой-нибудь каверзный вопрос? Кто из них потребует документы? Кто заметит что-нибудь необычное во всём облике?

А вот и патруль. Он останавливает Пауля Зиберта. Офицер внимательно читает документы, потом вскидывает на разведчика глаза.

— Вы почему нарушаете форму одежды?

«Что у меня не так? — проносится в голове Кузнецова. — Вроде всё, как было у настоящего Зиберта на карточке…»

— На вас пилотка. А её носят только на фронте. Вы должны быть в фуражке.

— А я только сегодня приехал из фронтового госпиталя и иду покупать фуражку…

— Хорошо. Можете идти. Больше не нарушайте…

Каждая мелочь, каждый пустяк, каждый штрих в биографии настоящего Пауля Зиберта, погибшего на фронте, имя, документы и прошлое которого он взял, жизненно важны. Нельзя совершить ни одной ошибки.

Постепенно Пауль Зиберт обживался в Ровно, приобретал конспиративные квартиры, помощников. У него уже была своя разведывательная группа, в том числе кучер, шофёр, связные. Автомашины «заимствовали» в немецкой воинской части, перекрашивали, меняли номера. Появилась и «невеста» — Валя Довгер. Через подругу она познакомилась с сотрудником гестапо Лео Метко и, в свою очередь, познакомила его с Паулем Зибертом. Лео Метко свёл его с другими немецкими офицерами, и вскоре круг знакомых разведчика расширился. От них он получил много ценной информации.

Однажды Кузнецов сообщил Медведеву о том, что 20 апреля 1943 года в Ровно состоится военный парад по случаю дня рождения Гитлера, и о том, что на параде будет Эрих Кох, гаулейтер (правитель) Украины, палач украинского народа. Кузнецов ценой самопожертвования был готов совершить акт возмездия. Медведев дал согласие. Кузнецов вместе с Валей пробрался к самой трибуне. Но Кох на параде не появился.

Вскоре Валя Довгер получила известие о том, что её отправляют в Германию. Под предлогом подачи прошения об оставлении его невесты в Ровно Кузнецов вместе с Валей напросился на приём к Коху. Это был ещё один шанс расправиться с ним. Но стрелять было невозможно. В кабинете рядом с гауляйтером стояли два эсэсовца, а у ног Коха лежала овчарка, наблюдавшая за каждым жестом разведчика.

Расправиться с Кохом не удалось. Он дожил до конца войны. В 1959 году его судил польский суд. Остаток жизни Кох провёл в тюрьме и умер в 1986 году.

Беседа с Кохом не оказалась напрасной. Обер-лейтенант, «воевавший под Курском», понравился ему, и Кох, между прочим, сказал, что немецкое командование собирается взять реванш за поражение под Сталинградом там, где воевал Пауль Зиберт. Это сообщение, подкреплённое информацией о переброске немецких войск в район Курской дуги, ушло в Москву.

Среди знакомых Пауля Зиберта был сотрудник абвера Ульрих фон Ортель. Именно он проговорился ему о подготовке покушения на участников конференции «Большой тройки» — Сталина, Рузвельта и Черчилля — в Тегеране. Сам фон Ортель исчез из Ровно, распустив слухи о своём самоубийстве.

Основные дела ждали Пауля Зиберта впереди.

Просто собирать и передавать информацию казалось Паулю Зиберту недостаточно. Он рвался в бой, считал, что его дело — уничтожать фашистских главарей. Первым заместителем Эриха Коха был Пауль Даргель. Медведев разрешил Кузнецову ликвидировать его. Валя Довгер, работавшая в областном комиссариате, изучила его распорядок дня: ровно в 14.30 Даргель шёл на обед, его сопровождал адъютант с красной папкой под мышкой.

20 сентября у здания немецкого комиссариата остановилась машина. В 14.30 из здания выплыла важная персона, которую сопровождал офицер с красным портфелем под мышкой. Сомнений не было — это был Даргель. Кузнецов, выйдя из машины, произвёл два выстрела в упор. На другой день выяснилось, что убитыми были имперский советник Ганс Гель и его адъютант.

Николай Иванович Кузнецов очень переживал эту неудачу. Ведь всё совпадало: и время, и адъютант, правда, не с папкой, а с портфелем.

Через десять дней, 30 сентября, Кузнецов на этом же месте метнул в Даргеля гранату. И опять неудача. Даргель был только ранен, и его самолётом отправили в Берлин. Осколком гранаты был ранен и сам Кузнецов. Ему и его шофёру Струтинскому удалось скрыться от охраны, которая погналась за ними, но по ошибке догнала и задержала другую машину, в которой находился немецкий майор. Прежде чем ошибка разъяснилась, его жестоко избили.

10 ноября 1943 года Кузнецов и Струтинский из автоматов расстреляли другого заместителя Коха, генерала Германа Кнута. Оставался «невыбитым» ещё один ближайший соратник Коха, оберфюрер СС Альфред Функ, верховный судья оккупированной Украины. Здесь, как до этого в Чехословакии, он жестоко расправлялся со всеми, кого причислял к «врагам рейха».