Игорь Дамаскин - 100 великих разведчиков

И тут Штиберу помог случай. От своих агентов он узнал о готовящемся покушении на русского царя. Как гость и возможный союзник Наполеона III, царь должен был присутствовать на параде в его честь, и именно там некий поляк по фамилии Березовский собирался совершить покушение. Зная об этом, Штибер не поставил в известность французскую полицию. Он был уверен, что в случае удачного покушения союз России и Франции будет сорван.

На Александра II действительно было совершено покушение, но пуля террориста прострелила лишь ухо лошади шталмейстера, который ехал возле царя. Березовский был схвачен. Его судили, однако наказание оказалось столь мягким, что русский царь был разгневан этим, и подписание договора не состоялось. Теперь путь для германских войск был открыт.

Одним из важнейших приоритетов военной стратегии было качество оружия. Прусское игольчатое ружьё считалось в то время лучшим в Европе. В ответ французы придумали митральезу, которая держалась в секрете. В 1868 году Штибер с двумя главными подручными прибыл во Францию где полтора года шпионил и выслеживал. За это время шпионская троица переслала в Берлин множество своих шифрованных донесений, устраивала на жительство во Франции множество шпионов, а отправляясь на родину перед войной, везла материалы в трёх чемоданах. Впоследствии Штибер хвастался тем, что имел в этой стране сорок тысяч шпионов. Это, конечно, преувеличение, но около десяти—пятнадцати тысяч агентов у него, вероятно, имелось.

Штибер подготовил вторжение во Францию с немецкой пунктуальностью. В центре его внимания были дороги, реки, мосты, арсеналы, запасные склады и линии связи. Но он также усиленно интересовался и населением, торговлей, экономикой, политикой, моральным состоянием французов.

Сведения были настолько достоверными, что после начала вторжения немецкие интенданты точно знали, сколько и у кого из крестьян и помещиков можно реквизировать для нужд немецкой армии. А если кто-либо из них заявлял, что у него мяса, хлеба или кур меньше, чем с него требуют, ему предъявляли два листка бумаги. На одном стояли точные данные о его хозяйстве и о том, сколько он должен отдать, а на другом — незаполненный приказ о повешении. Ему предлагалось выбирать. Конечно, он выбирал первый вариант.

Немцы проявили себя как жестокие завоеватели. Они пытали, вешали и казнили жителей только за то, что те разглядывали поезда с боеприпасами или кавалерийские колонны.

Штибер, высоко оценивая свои заслуги и положение в оккупированной Франции, совершенно распоясался, издевался не только над французами, но и над немецкими офицерами, за что удостоился всеобщей ненависти и презрения.

Но во время мирных переговоров он снова оказался в тени. Теперь он исполнял роль слуги французского делегата Жюля Фавра и втёрся к нему в доверие. Все секретные документы и шифры, которые Фавр привёз, каждая телеграмма и письмо проходили через его лакея. Штибер знал всё и довольно потирал руки.

Через пять лет после поражения Франция стала вновь поднимать голову и подумывать о реванше. Надо было разузнать о французских планах.

Штибер разыскал некую баронессу фон Каулла, которая была в близких отношениях с французским генералом де Сиссэ, когда он был в плену в Германии. По заданию Штибера фон Каулла направилась во Францию и встретилась с де Сиссэ, который к тому времени стал военным министром. Она сумела выведать у него много секретных данных, прежде чем её разоблачили и выгнали из Франции, а де Сиссэ — с должности министра.

К 1880 году Штибер имел во Франции надёжный отряд шпионов из жителей Эльзаса и Лотарингии, численностью около тысячи человек. Они заняли посты в армии, в министерствах, банках, заводах, гостиницах лавочках, на железной дороге, собирали нужные сведения и были готовы в любой день совершить диверсии. Шпион Штибера Виндель стал кучером военного министра генерала Мерсье и вместе с ним «инспектировал» все укреплённые районы и гарнизоны.

В Париже Штибер организовал филиал берлинского страхового общества «Виктория», все служащие и агенты которого были прусскими офицерами в запасе. Он просуществовал до 1914 года. Приблизительно каждые полгода здесь менялся штат сотрудников, но ни один из них не возвращался в Берлин, пока не использовал полученного отпуска, разъезжая по восточным департаментам Франции.

Именно Штибер ввёл в состав агентов «отставного офицера и дворянина», сделав для них престижной ту службу, которую в прошлом презирали и которой чурались. Князь Отто Гохберг, отпрыск древнего и знатного рода, но карточный шулер, стал одним из полезнейших агентов Штибера. Он применял в шпионаже те же грязные приёмы, которыми обирал своих приятелей офицеров. Особенно часто услугами людей такого рода Штибер стал пользоваться после 1871 года.

К числу разведывательных «подвигов» Штибера можно отнести ещё одну провокацию — «раскрытие» им так называемого «немецко-французского заговора в Париже», целью которого было скомпрометировать созданный Марксом и Энгельсом «Союз коммунистов». Когда судебное следствие не нашло никаких улик против «Союза коммунистов», Штибер, действуя по заданию прусского правительства и прибегнув к помощи грубо подделанных фальшивок, инспирировал судебный процесс, вошедший в историю как «Кёльнский процесс коммунистов». В результате энергичной разоблачительной деятельности Маркса и Энгельса судебная комедия с треском провалилась.

В жизни Штибера было ещё немало удач, поражений, провокаций и предательств. Он скончался в 1892 году и был торжественно похоронен прусским правительством.

Этот добросовестный служака и офицер Генерального штаба к сорока годам, когда он стал начальником военной разведки кайзеровской Германии, дослужился лишь до чина майора. За годы Первой мировой войны, несмотря на всю ответственность и значительность своего положения, продвинулся в звании лишь на одну ступень и стал подполковником. Сам он в этом видел одну из причин провала германской разведки в войне: Генеральный штаб был переполнен генералами всех степеней и полковниками, и на армию, в которой было сильно развито чувство субординации, не могло не повлиять «то, что начальником разведывательной службы был самый младший по стажу начальник отдела в высшем командовании, притом гораздо более молодой, чем начальники других отделов Генерального штаба… Гражданские власти также привыкли к более высоким, чем майор, чинам в Генеральном штабе», — писал он в своих мемуарах.

Такое пренебрежение к военной разведке было трудно представить в Германии, которая совсем недавно была объединена усилиями Бисмарка, первейшим помощником которого был знаменитый шпион Штибер. Видимо, репутация разведки времён Штибера повлияла на мнение высших деятелей Германской империи, полагавших, что всё делается само собой, и считавших ниже своего достоинства вникать в тонкости разведывательной службы. Между тем в других европейских странах германскую разведку продолжали считать самостоятельной. Историк Роуан пишет: «На протяжении целого поколения правительства и народы Европы страшились нового колоссального нашествия немецких армий, поддержанных тевтонскими шпионами. Но куда же девались эти тайные спутники армий?..»