Геннадий Прашкевич - Самые знаменитые ученые России

Сейчас я хотел бы формулировать в двух словах свою точку зрения, которую я подробно изложил и обосновал в своей книге. Мне представляется, что первично абиогенным путем могли возникнуть не те, в функциональном отношении в высшей степени совершенно построенные нуклеиновые кислоты или белки, которые мы сейчас выделяем из организмов, а только довольно беспорядочно построенные полинуклеотиды и полипептиды, из которых образовались многомолекулярные исходные системы, и только на эволюции этих систем возникли функционально совершенные формы строения молекул, а не наоборот. В противном случае мы должны будем мыслить эволюцию подобно тому, как это себе представлял Эмпедокл, согласно которому сперва возникли руки, ноги, глаза и уши, а затем в результате их объединения возник организм…»

Смерть Опарина, последовавшая в 1980 году, не дала ученому возможности довести свою работу то того уровня, когда смелая гипотеза действительно становится подтвержденной многочисленными и убедительными фактами теорией. Тем не менее, гипотеза Опарина надолго определила принципиальные пути дальнейших исследований.

В 1950 году работы академика Опарина были удостоены премии им. А. Н. Баха и премии им. И. И. Мечникова. В 1952 году он был избран вице-президентом Международной федерации ученых, а в 1969 году получил звание Героя Социалистического труда. Имел академик Опарин и другие высокие правительственные награды, но в памяти многочисленных своих коллег и учеников он остался тем ученым, который на знаменитый вопрос Луи Пастера: «Может ли материя организоваться сама по себе?» – прямо ответил:

«Да, может!»

Выдающийся физик-теоретик.

Родился в Баку 22 января 1908 года.

Исключительные способности Ландау проявил очень рано. В тринадцать лет он закончил среднюю школу и год занимался в экономическом техникуме. В 1922 году его приняли в Бакинский университет. Учился сразу на двух факультетах – на химическом и на физико-математическом. В 1924 году перевелся в Ленинградский университет. В 1927 году, окончив университет, начал работать аспирантом у академика Иоффе, возглавлявшего Ленинградский физико-технический институт.

В те годы в Ленинграде работали только два крупных физика – Д. С. Рождественский и А. Ф. Иоффе. Оба были чистыми экспериментаторами. Отсутствие отечественной теоретической школы заставляло молодых физиков обращаться к зарубежному опыту. Наиболее привлекательными для многих были школы, созданные Нильсом Бором в Копенгагене, Петером Дебаем в Цюрихе, Арнольдом Зоммерфельдом в Мюнхене и Паулем Эренфестом в Лейдене. Получил в 1929 году зарубежную командировку и Ландау. В течение почти двух лет он работал в Копенгагене под руководством Нильса Бора.

Бор сразу разглядел в молодом русском физике задатки крупного таланта, хотя ему не нравилась экстравагантность Ландау, любившего осмеивать и оспаривать все устоявшееся. От острого языка Ландау пострадали многие, однако, многие вспоминали о шутках Ландау с удовольствием, тем более, что юмор его был весьма своеобразен. «…В последний день, – вспоминал академик Я. Б. Зельдович, – я повел его в бухгалтерию института. – С изумлением я увидел Дау (так звали физика друзья), пересчитывающего полученные деньги. „Дау, вы ведь учили нас, что считать надо только по порядку величины, но тут и так ясно, что вам дали не в 10 раз меньше положенного“. Дау смутился на мгновение и тут же ответил: „Деньги стоят в экспоненте“.

Сам Ландау всю жизнь относился к Нильсу Бору с непреходящим уважением. Он считал его своим единственным учителем. В 1933 и в 1934 годах Ландау опять побывал в Копенгагене, а когда Бор в 1934, 1937 и в 1961 годах приезжал в Советский Союз, непременно сопровождал его во всех поездках.

Работая в Копенгагене, Ландау постоянно общался с выдающимися, а главное, молодыми, как он сам, физиками – Гайзенбергом, Паули, Пайерлсом, Блохом, Вигнером. Там же Ландау встречался с Дираком, даже разговаривал однажды с Эйнштейном, хотя, по словам самого Ландау, ничем не заинтересовал его. Работая у Бора, он выполнил работу по диамагнетизму электронного газа и (совместно с Пайерлсом) – по релятивистской квантовой механике.

В 1932 году вернулся в Россию.

В 1934 году без защиты диссертации получил степень доктора физико-математических наук.

С 1932 по 1937 год Ландау руководил теоретическим отделением Харьковского физико-технического института. Здесь Ландау вывел известное кинетическое уравнение при кулоновском взаимодействии частиц, а также выполнил теорию фазовых переходов второго рода и теорию промежуточного состояния в сверхпроводимости. В Харьковском институте работали в те годы многие талантливые физики, среди них Л. В. Шубников, А. И. Лейпунский, К. Д. Синельников, М. Руэман, Л. В. Розенкевич, Б. Подольский. Не случайно именно в Харькове был построен первый советский электростатический линейный ускоритель, на котором в 1932 году были подтверждены результаты смелых экспериментов Кокрофта и Уолтона по расщеплению ядра. В Харьковском институте бывали Бор, Дирак, Эренфест, Хаутерманс, Вайскопф, – несомненно, это был самый крупный, после Москвы и Ленинграда, физический центр страны. К сожалению, репрессии конца тридцатых нанесли институту столь чудовищный урон, что институт уже никогда не оправился от этого урона: физики Шубников, Горский и Розенкевич были расстреляны, Вайссберг, Руэман и Хаутерманс арестованы и высланы в Германию. Подверглись арестам директор института академик Обреимов и его заместитель Лейпунский.

В 1937 году академик Капица пригласил Ландау в Москву – руководить теоретическим отделением Института физических проблем.

Здесь Ландау работал до самой кончины.

Здесь он получил соотношение между плотностью уровней в ядре и энергией возбуждения, создал (наряду с Х. Бете и В. Вайскопфом) статистическую теорию ядра, выполнил исключительно важные исследования по теории фазовых переходов. В 1957 году предложил закон сохранения комбинированной четкости (одновременно с А. Саламом, Т. Ли и Ч. Янгом) и независимо от них же выдвинул теорию двухкомпонентного нейтрино.

Здесь же Ландау создал знаменитый теоретический семинар.

Но в апреле 1938 года Ландау был арестован, как было сказано в обвинении – «…за шпионскую деятельность в пользу Германии». Одновременно с Ландау был арестован физик Румер. Как впоследствии смеялся Ландау: «…мы внезапно перешли с физического листа римановой поверхности на нефизический». В заключении Ландау пробыл ровно год и вышел на свободу только благодаря активным действиям академика Капицы. Прямо в день ареста Ландау Капица написал личное письмо Сталину, на которое, впрочем, ответа не получил. Не получил ответа от Сталина и Нильс Бор, написавший ему, что «…если проф. Ландау действительно арестован, то я убежден, что речь идет о печальном недоразумении, потому что я не могу себе представить, чтобы профессор Ландау, который всегда себя всецело посвящал науке и которого я высоко ценю как искреннего человека, мог совершить что-либо, оправдывающее его арест».