Надежда Ионина - 100 великих некрополей

Остался верен этому завету и другой правитель Черногории — поэт и архиерей Петр Негош, необычность судьбы которого заключалась в том, что ему выпала доля быть светским и духовным правителем государства, причем и государства необычного. Крохотная Черногория, сильно урезанная в своих границах, единственная на Балканах выдержала натиск Османской империи, перед которой не устояла ни одна страна Юго-Восточной Европы.

В социальном отношении Черногория, оторванная от внешнего мира, была одним из самых отсталых государств. Жители ее обитали в скалистых труднопроходимых горах, где основным их занятием было пастушество. В конце XV века Джюрадж Черноевич, правитель Черногории, покинул страну, и в ней установилась теократическая система правления. Православная церковь взяла на себя роль связующего центра, владыки избирались на совете племенных старейшин, а затем их утверждала всенародная скупщина. Они заботились не только о душе своей паствы, но также вершили суд, поддерживали связи с другими государствами, и частенько вместо креста и посоха им приходилось брать в руки меч и вести свой народ в сражение.

Черногорские митрополиты, не имея прямого потомства, еще при жизни готовили себе преемников (обычно племянников), которых народ в свое время должен был облечь властью. Перед такой необходимостью встал и владыка Петр I (1747–1830), четвертый подряд представитель семьи Петровичей, выбранный главой страны. Семья жила в селе Негуши у подножия Ловчена — самого высокого горного массива Черногории.

Выбрать преемника Петру I удалось лишь с третьей попытки. Старший племянник неожиданно умер; средний, Георгий, по традиции был отправлен на учение в Санкт-Петербург, но надежд не оправдал. От духовного звания он отказался и подался в гусары, наделал долгов, и совестливый черногорский владыка постеснялся отправлять на учение в Россию следующего кандидата — младшего племянника Радивоя, которому было тогда 12 лет. Он был неграмотным мальчиком и пас овец на склонах Ловчена, но в 1825 году владыка призвал его в Цетинье, где находился монастырь, с XV века являвшийся духовным и государственным центром Черногории. Через 5 лет Раде предстояло взять на себя нелегкую ношу черногорского владыки.

В Цетинском монастыре он провел полгода, быстро научился читать и писать, и успехи его в учении радовали владыку, который любил повторять: «Этот мальчишка, если Бог даст, вырастет отменным юнаком и умным человеком. Вот было бы счастье, если бы я послал его учиться в Петербург». Сам владыка был человеком незаурядным и ярким примером того, как черногорские митрополиты «умели примирить мантию, крест и сверкающий ятаган». Почти 50 лет правил он Черногорией, боролся с внутренними врагами, воевал с турками, добился независимости страны, одержав победу над Мехмед-пашой Бушатлией, сражался с французами в 1813–1814 годах и, поддержанный русским флотом под командованием адмирала Д.Н. Сенявина, освободил Черногорское приморье. Французский генерал Мормон отзывался о своем противнике самым лестным образом, а сам владыка, когда однажды в беседе генерал неодобрительно отозвался о русских, тут же перебил его: «Прошу, генерал, не трогать моей святыни и знаменитой славы величайшего народа, которого и я тоже — верный сын. Русские — не враги наши, но единоверные и единоплеменные нам братья».

В его доме в Цетинье вырубленные в скале комнаты были похожи на монашеские кельи, на стенах — пистолеты, сабли и ятаганы с выложенными серебром рукоятками. Тут же, сверкая, свисает крест священнослужителя, который, вероятно, напоминал Петру Негошу о том дне, когда его торжественно принимали в Венеции и служитель собора протянул для целования не сам крест, а цепь от него. Наклонился было владыка, но тут же отпрянул, вскинув гневный взгляд: «Черногорцы цепи не целуют!»

Под стеклом рабочего стола хранится письмо в «Общество русской истории и древностей российских», избравшее Петра Негоша своим почетным членом:

Благодарю Москву за внимание и за то, что она вспомнила о своем искреннем поклоннике, обитающем на краю славянского мира; за то, что не забыла атома, но атома, который ей принадлежит по всему, — атома, который ураганом времени занесен на страдания, в среду чужих! О, сколь Москва восхищает меня!.. Как усладительно внимание Москвы для души, пылающей пламенем величия и гордости славянской! Я — ее преданный сын, я — ее поклонник..

Через полгода владыка отправил племянника в Приморье — в школу монаха Саввинского монастыря Иосифа Троповича, который готовил послушников к принятию сана. Через полтора года юноша превзошел в науке своих учителей и в начале 1827 года вернулся к дяде в Цетинье со множеством книг самой разнообразной тематики и неуемной жаждой к учению. В Цетинье он помогает владыке в составлении писем, а вскоре находится для него новый учитель — известный сербский поэт Сима Милутинович-Сарайлия, приехавший в Черногорию осенью 1827 года. Он становится секретарем владыки и одновременно учителем Радивоя, однако «университеты» последнего закончились 31 октября 1830 года. В этот день владыка Петр I умер со словами: «Молись Богу и держись России».

Над гробом усопшего старейшины черногорских племен дали клятву верности Радивою Петровичу и тут же посвятили его в архидиаконы. В январе 1831 года он принимает постриг и становится архимандритом Петром II. Новому владыке Черногории было тогда 17 лет, и сам он чувствовал себя «недозревшим и неподготовленным» для управления страной, в которой к тому времени сложилась трудная обстановка. Племенная рознь в Черногории достигла такого накала, что владыка Петр I еще перед смертью своей заклинал народ хотя бы на полгода забыть все распри. И надо отметить, что все было исполнено в точности, однако уже в первый день по истечении назначенного срока молодому владыке с риском для жизни пришлось разнимать соотечественников, готовых поубивать друг друга.

Самой главной Петр II счел задачу объединения и укрепления государства и по примеру своих предшественников стал искать опоры в России. А в 1833 году он и сам едет в далекую страну, где «молодого, стройного и красивого черногорца», 20-летнего владыку, первым из черногорских владык посвящают в архиереи. На торжественной церемонии посвящения присутствовал император Николай I Петр II Негош знакомится со многими высшими русскими сановниками, а сама поездка укрепила его положение в собственной стране.

Вернувшись домой, владыка с головой погружается в государственные дела: он объезжает племена, организует сбор подати, который в ряде мест вызывает недовольство и сопротивление. Выполняя рекомендации русской дипломатии, пытается урегулировать отношения с соседями — турками и австрийцами, установить с ними четкие границы, удерживает соотечественников от пограничных конфликтов. Не оставляла его идея и о приобщении своего народа к культуре и просвещению, которая еще больше окрепла после возвращения владыки из России, откуда он привез типографию. Вслед за ним прибыл из России багаж — 11 сундуков с книгами. Наряду с церковной и учебной литературой, в багаже были произведения М. М. Хераскова, М.В. Ломоносова, Г. Р. Державина, В.А. Жуковского, А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, а также сочинения античных и западноевропейских авторов.