Надежда Ионина - 100 великих некрополей

Алишер Навои скончался в Герате 3 января 1501 года, и весь город хоронил любимого поэта — крупные политические деятели страны, ученые, поэты, простой народ. Обшитые шелком носилки с телом Алишера Навои вынесли на руках его друзья — вельможи и знатные люди Герата. Вопли народа потрясали небо, носилки передавали из рук в руки, и каждый считал честью для себя хотя бы кончиком пальца прикоснуться к ложу великого земляка. Весь Герат плакал у могилы Алишера Навои, и 7 дней народ справлял по нему траурные поминки.

Похоронили Алишера Навои в мечети, которую он сам для себя выстроил. Надпись на его могиле сообщает: «Место упокоения Шир Кабира Низамитдина Али Шера Навои. Родился в 1441 году, умер в 1501 году». Очень скромная надпись, но нет в мире человека, который бы не знал этого славного имени, не читал бы одну из самых поэтических легенд Востока — о любви Лейлы и Меджнуна, которая покорила даже горы. Своей сегодняшней известностью Герат во многом обязан Алишеру Навои…

В XIII веке, когда в Южном Китае правила династия Сун, воинственные племена чжурчжэней вторглись в страну и подступили к ее столице — городу Ханчжоу. Навстречу врагу вышло войско генерала Юэ Фэя, и, хотя силы были неравные, враг был побежден и отброшен далеко за горы. Впоследствии военачальник совершил еще несколько героических походов против чжурчжэней и нанес им не одно сокрушительное поражение. Однако военные успехи Юэ Фэя сильно обеспокоили знатных феодалов, и они решили погубить его. Под предлогом обсуждения обстановки в стране они вызвали народного героя в столицу, где он в 1141 году был казнен. Народ прославил своего защитника в песнях, сказаниях и легендах, и одно из преданий повествует о том, что во время казни Юэ Фэя деревья у его дома окаменели, ужаснувшись этой чудовищной несправедливости. Другое старинное предание рассказывает следующее:

В то время в Ханчжоу правил император, во всем слушавшийся своих советников. Один из них, первый министр империи Цинь Гуй, вершил все дела в государстве. Ему царь чжурчжэней послал золото и другие дорогие подарки и подкупил его. А потом потребовал: пусть Цинь Гуй делает что угодно, но погубит храброго генерала Юэ Фэя и его верных друзей. Первый министр прочитал послание царя чжурчжэнеп без удовольствия, так как поручение было не из легких, потому что народ любил своего генерала. Но за подарки надо расплачиваться, и Цинь Гуй решил посоветоваться с женой и со вторым министром, который тоже был подкуплен.

На другой день первый министр отправился во дворец к императору и, не жалея слов, стал расписывать свою безграничную преданность, которая вынуждает его сообщить о преступлениях человека, которому повелитель до сих пор полностью доверял. Цинь Гуй говорил более часа, нагромождая все новые и новые обвинения против Юэ Фэя, а в заключение сказал: «Надо посадить генерала в тюрьму, пока не поздно Солдаты любят его, и он очень опасен. До меня дошли достоверные слухи о том, что он осмелился говорить плохо даже о вас, наместнике Неба на Земле».

Поверив клевете, император приказал бросить в тюрьму и Юэ Фэя, и его верных друзей и соратников. Жители Ханчжоу были очень возмущены такой несправедливостью, но они не смели поднять голос против, так как власть первого министра была велика, а его палачи быстро расправлялись с каждым, кто выказывал хоть малейшее недовольство. Но Цинь Гуй все еще оставался в трудном положении, ведь надо было представить императорскому суду доказательства вины отважного генерала и его сподвижников. И тогда он снова решил посоветоваться — на этот раз со своей женой и женой второго министра Женщины сказали ему: «Ловить тигра опасно, но еще опаснее выпускать его снова на волю».

И Цинь Гуй употребил все свое красноречие, чтобы уговорить императора казнить узников без всяких доказательств их вины. Император во время его речи был занят сборами на охоту, и на этот раз послушался предателя. Ночью палачи ворвались в темницы узников и задушили их.

Прошло два года, и вдруг предатели и их жены внезапно заболели так сильно, что ни один врач не мог их вылечить. Вскоре они один за другим умерли. «Это расплата за их злодеяния», — говорили жители Ханчжоу, не забывшие Юэ Фэя и его друзей, защитивших страну от врагов.

Впоследствии самые знаменитые зодчие Китая возвели прекрасную гробницу, в которую перенесли останки героев. Усыпальница представляет собой небольшой комплекс сооружений, состоящий из четырех беседок и нескольких групп каменных фигур. Сама куполообразная могила возвышается под сенью вечнозеленых деревьев. По обе стороны идущей к ней аллеи, словно охраняя сон Юэ Фэя, стоят высеченные из камня фигуры его боевых товарищей. А поодаль, под палящими лучами солнца, за железной решеткой стоят коленопреклоненные фигуры предателей и их жен, погубивших Юэ Фэя.

Прошли десятилетия, и казалось, что гнев народа немного приутих. Тогда наследники предателя Цинь Гуя ночью тайно выкрали статуи клеветников и выбросили их в реку. Но чугунные истуканы, хоть и были тяжелыми, не утонули, а поплыли по воде. Жители Ханчжоу выловили их и поставили на прежние места. Пекари и повара стали лепить из теста фигуры предателей и жарили их в масле, и до сих пор такое угощение в Ханчжоу называется «Жареный Гуй».

Сотни лет не зарастает аллея, ведущая к усыпальнице Юэ Фэя. Все приходящие подолгу смотрят на тяжелую надгробную плиту, на которой высечено знаменитое изречение полководца: «Честно служить родине». Уходя отсюда, каждый считает своим долгом плюнуть в лица предателей, хотя таблички запрещают делать это. В центре храма, посвященного памяти Юэ Фэя, установлена его огромная статуя — первая в Китае, имеющая портретное сходство.

К началу XX века Сен-Дени, расположенный к северу от Парижа, был небольшим городком, заурядным и скучным. Но его собор был главным храмом монастыря, основанного еще в III веке святым Дионисием — просветителем Франции. Базилику начали возводить в 1132 году при знаменитом аббате Сугерии и освятили в 1144-м. Она была одним из первых готических сооружений Франции, но через 100 лет башня базилики и часть нефа были разрушены грозой. Новое здание, возведенное святым Людовиком, в течение последующих веков тоже не раз перестраивалось, но король Луи-Филипп возвратил ему первоначальный вид. Правда, сейчас из оконной живописи храма сохранилась лишь большая розетка фасада XIII века, изображающая сцены из Ветхого и Нового Заветов.