БСЭ БСЭ - Большая Советская Энциклопедия (ДР)

Однако в шекспировских хрониках и «Борисе Годунове» Пушкина единство внешнего действия ослаблено. У А. П. Чехова оно отсутствует: здесь одновременно развёртывается несколько сюжетных линий. Нередко решающую роль обретает действие внутреннее, при котором герои не столько совершают что-либо, сколько переживают устойчиво-конфликтные ситуации, уясняют свои позиции, напряжённо размышляют. Внутреннее действие, присутствующее уже в античных трагедиях и характерное для «Гамлета» У. Шекспира, доминирует в Д. конца 19 — середины 20 вв. (Г. Ибсен, М. Метерлинк, А. Чехов, М. Горький, Б. Шоу, Б. Брехт, современная «интеллектуальная» Д.). Принцип внутреннего действия полемично выдвинут в работе Шоу «Квинтэссенция ибсенизма».

Важнейшие формальные свойства Д.: сплошная цепь высказываний, которые выступают в качестве актов поведения персонажей (т. е. их действий), и как следствие этого — сосредоточенность изображаемого на замкнутых участках пространства и времени. Универсальная основа композиции Д.: сценические эпизоды (сцены), в пределах которых изображаемое, так называемое реальное, время адекватно времени восприятия, так называемому художественному. В народной, средневековой и восточной Д., а также у Шекспира, в пушкинском «Борисе Годунове», в пьесах Брехта место и время действия меняются весьма часто. Европейская Д. 17—19 вв. основывается, как правило, на немногочисленных и весьма пространных сценических эпизодах, совпадающих с актами театральных спектаклей. Крайнее выражение компактности освоения пространства и времени — известные по «Поэтическому искусству» Н. Буало «единства», сохранившиеся вплоть до 19 в. («Горе от ума» А. С. Грибоедова).

Предназначенная для «игры» на сцене и сосредоточивающая действие на замкнутых участках пространства и времени, Д., как правило, тяготеет к условности образов, о чём говорили Пушкин («изо всех родов сочинений самые неправдоподобные... сочинения драматические...» — Полное собрание соч., т. 7, 1958, с. 37), а также Э. Золя и Л. Н. Толстой. Готовность безоглядно предаваться страстям, склонность к внезапным решениям, к острым интеллектуальным реакциям и яркому лапидарному выражению мыслей и чувств присущи героям Д. в большей степени, чем людям в реальной жизни и персонажам повествовательных произведений. По мысли французского актёра Тальма, драматург и актёры соединяют «... в тесном пространстве, в промежутке каких-нибудь двух часов все движения, все волнения, которые даже и страстное существо может часто только пережить в долгий период жизни» («Тальма о сценическом искусстве», М., 1888, с. 33).

Основной предмет поисков драматурга — значительные и яркие, целиком заполняющие сознание душевные движения, которые являются преимущественно реакциями персонажей на ситуацию данного момента: на сказанные слова, на чьё-то движение и т.п. Мысли же, чувства и намерения, неопределённые и смутные, не связанные с ситуацией данного момента, воспроизводятся в Д. с меньшей конкретностью и полнотой, чем повествовательной формой.

В прежние эпохи — от античности и вплоть до 19 в. — названные свойства Д. вполне отвечали тенденциям общелитературным и общехудожественным. Преображающее, идеализирующее или гротескное начало в искусстве доминировало над воспроизводящим, и формы изображённого отклонялись от форм реальной жизни. В связи с этим Д. не только успешно соперничала с эпическим родом, но и воспринималась в качестве «венца поэзии» (Белинский). В 19—20 вв. Д. уступила первенство др. художественным формам и прежде всего роману , где противостояние человека миру и его психология воспроизводятся тоньше, шире и свободнее. Стремление искусства к жизнеподобию и натуральности, отозвавшись «снижением» Д. (особенно на Западе в 1-ю половину 19 в.), вместе с тем радикально видоизменило её структуру: под воздействием опыта романистов традиционная условность и гиперболизм драматического изображения стали сводиться к минимуму (Островский, Чехов, Горький с их стремлением к полной бытовой и психологической достоверности образов). Однако и новая Д. сохраняет элементы «неправдоподобия»: расхождение между формами реального и драматически претворённого бытия неизбежно. Даже в предельно, казалось бы, житейски достоверных пьесах Чехова многие высказывания персонажей условно поэтичны и декламационны: В. Немирович-Данченко назвал их «стихотворениями в прозе».

Использование драматургами 20 в. повествовательных фрагментов и активного монтажа сценических эпизодов нередко придаёт их творчеству колорит документальности. И вместе с тем именно в этих Д. откровенно разрушается иллюзия достоверности изображаемого и отдаётся дань прямому демонстрированию условности (непосредственного обращения персонажей к публике; воспроизведение на сцене того, о чём вспоминают или мечтают герои; вторгающиеся в действие песенно-лирические фрагменты).

В образной системе Д. неизменно доминирует речевая характеристика. Однако текст Д. должен быть ориентирован и на зрелищную выразительность (мимика, жест, движение), и на произнесение монологов и диалогов, а также соответствовать возможностям сценического времени, пространства и театральной техники (построению мизансцен ). Отсюда непременное достоинство Д., обращённой к актёру и режиссёру, — её сценичность, обусловливаемая в конечном счёте конфликтностью, или драматизмом действия (см. Конфликт художественный).

Д. как род литературы включает в себя множество жанров. На протяжении всей истории Д. существуют трагедия и комедия ; для средневековья характерны мистерия , миракль , моралите , школьная Д. В 18 в. сформировался жанр драмы (см. ниже), в дальнейшем ставший доминирующим. Распространены также мелодрамы , фарсы , водевили . В современной зарубежной Д. обрели важную роль трагикомедии .

Д. 19—20 вв. порой включает в себя лирическое начало (так называемые лирические драмы Дж. Байрона, Метерлинка, А. Блока) или повествовательное (Брехт называл свои Д. эпическими); в середине 20 в. распространяется «документальная» Д., обстоятельно и точно воспроизводящая реальные события, исторические документы, мемуарную литературу («Милый лжец» Дж. Килти, «Шестое июля» М. Шатрова, пьесы-инсценировки по «Дневнику Анны Франк»). Но как ни разнообразны формы Д., она сохраняет свою родовую специфику.

История Д. У истоков европейской Д. — творчество древнегреческих трагиков Эсхила, Софокла, Еврипида и комедиографа Аристофана. Древнеримская Д. представлена Плавтом, Теренцием. Античной Д. поручалась роль общественного воспитателя; она обладала высотой философского потенциала, пластическим величием трагедийных образов, яркостью карнавально-сатирической игры в комедии. Расцвет Д. на Востоке относится к более позднему времени. В Индии расцвет и доминирование драматических жанров падает на середину 1-го тысячелетия н. э.: творчество всемирно известного Калидасы (4—5 вв.), Шудраки (5 в.). Крупнейшие драматурги Японии — Дзэами Мотокиё (начало 15 в.), в творчестве которого Д. впервые получила законченную литературную форму (жанр ёкёку), и Тикамацу Мондзаэмон (конец 17 — начало 18 вв.). В 13—14 вв. сформировалась как литературный жанр светская Д. в Китае. «Золотой век» европейской Д. — английская и испанская ренессансная и барочная Д. (см. Возрождение и Барокко ). Высота и трагедийность ренессансной личности, её титанизм и двойственность, её свобода от богов и зависимость от страстей и власти денег, целостность и противоречивость исторического потока воплотились у Шекспира в истинно народной драматической форме, синтезирующей трагическое и комическое, реальное и фантастическое, обладающей композиционной свободой, сюжетной многоплановостью, сочетающей тончайший интеллект и поэтичность с грубейшим фарсом. Трагедийные пьесы Кальдерона де ла Барка воплотили идеи барокко — дуалистичность мира (антиномия земного и духовного), неизбывность страданий на земле и стоическое самоосвобождение человека посредством духовного преодоления нужды, принуждения и личных страстей. Классикой стала также Д. французского классицизма ; трагедии П. Корнеля и Ж. Расина психологически глубоко развернули конфликт личного чувства и долга перед нацией и государством. «Высокая комедия» Мольера, смыкавшаяся с трагедией по накалу страсти, сочетала традиции народного зрелища с принципом классицистской типизации, а сатиру на общественные пороки — с народной жизнерадостностью.