БСЭ БСЭ - Большая Советская Энциклопедия (ОП)

Опотерапи'я(от греч. opós — сок и терапия ), устаревшее название органотерапии (см. Тканевая терапия ), название связано с тем, что в конце 19 в. органопрепараты изготовляли исключительно в жидком виде.

Опо'чка, город, центр Опочецкого района Псковской области РСФСР. Расположен на р. Великой (впадает в Псковское озеро), в 62 км к С.-З. от ж.-д. станции Пустошка (на линии Великие Луки — Резекне) и в 130 км к Ю. от Пскова. Льнообработка; маслосыродельный, спиртовой и железобетонных конструкций заводы; производство швейных изделий. Педагогическое училище.

Лит.: Васильев Н. И., Степанов А. В., Федоров Т. Ф., Опочка, Л., 1973.

Опо'шня, посёлок городского типа в Зеньковском районе Полтавской области УССР, на р. Ворскла (приток Днепра), в 45 км к С. от Полтавы. Фабрика художественных изделий; заводы: художественной керамики, асфальтобетонный, кирпичный, сыродельный. Инкубаторно-птицеводческая станция.

О. — центр украинского народного искусства (керамика, ткачество), получивший широкую известность с 19 в. Керамические изделия О. (посуда, игрушки, облицовочные плитки) отличаются разнообразием форм и богатством декора. Изделия покрывает роспись локальными цветовыми пятнами (в основном крупно нарисованный стилизованный растительный узор), подчёркивая их декоративную обобщенность. Традиции мастеров 19 и 1-й половины 20 вв. (Ф. Чирвенко, В. В. Поросный) развивают художники М. С. Каша, И. А. Билык, В. А. Биляк, Т. Н. Демченко, Г. А. Кирячок, А. Ф. Селюченко и др. Керамические плитки, используемые как архитектурный декор, часто делаются по эскизам архитекторов.

Лит.: Дмiтрiєва Є. М., Micтецтво Oniшнi, Київ, 1952.

Опошня. Современные керамические изделия. «Носатка» (рукомойник).

Керамика села Опошня: вверху — куманец (1947—49, худ. М. С. Каша, З. И. Коломиец), статуэтка «Лев» (1970, худ. И. А. Билык); внизу — бочоночек (1948, худ. З. П. Линник), статуэтка «Женщина на фантастическом звере» (1967, худ. А. Ф. Селюченко), кувшин (нач. 20 в.). Музей украинского народного декоративного искусства УССР. Киев.

Опошня. Современные керамические изделия. Баклажка.

ОПОЯ'З, Общество изучения поэтического языка, научное объединение, созданное в 1916—18 группой лингвистов (Е. Д. Поливанов, Л. П. Якубинский), стиховедов (С. И. Бернштейн, О. М. Брик), теоретиков и историков литературы (В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов). Доктрина О., представляющая собой разновидность «формального метода» в литературоведении, была подготовлена работами Шкловского («Воскрешение слова», 1914). Печатный орган — «Сборники по теории поэтического языка» (в. 1—6, 1916—23). В конце 10 — начале 20-х гг. к О. были методологически близки члены Московского лингвистического кружка (Г. О. Винокур, Р. О. Якобсон), а также Б. В. Томашевский, В. В. Виноградов.

Теоретические установки О. отмечены полемическим отношением к эклектизму дореволюционной академической науки и вместе с тем — влиянием акмеизма и футуризма ; опоязовцы стремились лишить поэзию того возвышенно-мистического ореола, который окружал её в глазах символистов. В литературе они усматривали «ремесло», формально-техническую деятельность, основанную на применении приёмов и средств, поддающихся «точному» изучению. Задача литературы — вызвать художественный эффект необычности («остранение»). На это рассчитаны литературно-художественные приёмы (их совокупность), используемые художником или литературным течением. С ослаблением действенности одних приёмов, становящихся привычными и превращающихся в шаблон («автоматизирующихся» для восприятия), возникает потребность в новых, и одна литературная система сменяется другой.

Сферами интересов участников О. были теория поэтического языка и стиха (Поливанов, Якубинский, Брик; Эйхенбаум — «Мелодика русского лирического стиха», 1922; Тынянов — «Проблема стихотворного языка», 1924, 2 изд., 1965), сюжетосложение и строение романа (Шкловский — «О теории прозы», 1925), смена и эволюция жанров и течений. Благодаря применению сравнительно-типологического метода, новых лингвистических идей, статистических способов изучения опоязовцы накопили ряд ценных для филологии наблюдений и частных гипотез, пройдя сложный путь от механистического представления о произведении как «сумме» формальных приёмов до динамического понимания функциональной связи всех его компонентов, от учения о независимом литературном «ряде» до признания взаимосвязи его с др. культурными «рядами» (Ю. Тынянов — «Вопрос о литературной эволюции», 1927). Обстановка пооктябрьских лет, общение с В. В. Маяковским, С. М. Эйзенштейном и др. деятелями советского искусства содействовали продуктивной эволюции опоязовцев, их действенному участию в обсуждении проблем поэтики советской литературы и кино.

Несмотря на субъективную воодушевлённость учёных О. идеей строительства новой культуры, подчинение литературы задаче выработки «обострённого» читательского восприятия связывало их доктрину с идеями модернистских течений в искусстве 10—20-х гг. Отражая установку на «самоценное» формально-художественное новаторство, подобный взгляд и в теории, и на практике объективно вёл к дегуманизации и деидеологизации искусства (см. Формализм в искусстве). Осознав это в ходе дискуссий, участники О. постепенно отказываются от формалистических установок. В конце 20-х гг. общество распалось.

На Западе, где многие принципы О. (в значительной мере благодаря Якобсону) были усвоены Пражским лингвистическим кружком , с середины 50-х гг. наблюдается новая волна интереса к идеям О. При этом закономерный интерес к творческим идеям и гипотезам О. зачастую используется для утверждения неоформалистических тенденций ( «новая критика» , некоторые разновидности структурализма ).

Лит.: Жирмунский В., Задачи поэтики. К вопросу о «формальном» методе, в его кн.: Вопросы теории литературы, Л., 1928; Энгельгардт Б. М., Формальный метод в истории литературы, Л., 1927; Медведев П. Н., Формальный метод в литературоведении, Л., 1928; Шкловский В., Жили‑были, М., 1966; Киселева Л. Ф., Кожинов В. В., Проблемы теории литературы и поэтики, в кн.: Советское лтературоведение за 50 лет, Л., 1968; Леонтьев А. А., Исследования поэтической речи, в кн.: Теоретич. проблемы советского языкознания, М., 1968; Бахтин М., К эстетике слова, в кн.: Контекст. 1973, М., 1974; Erlich V., Russian formalism. History‑Doctrine, ’s-Gravenhage, 1955.