Игорь Мусский - 100 великих дипломатов

Перед смертью Безбородко набросал «записку для духовного завещания», где упоминалась «воспитанница» Наталья Александровна. Ей отдавались белорусские деревни, слобода Александровка в Новороссии, серебряный сервиз, тридцать тысяч рублей да приданое. Эта «воспитанница» — Н. А. Верецкая — родная дочь Безбородко. Ее мать Ольга Дмитриевна Каратыгина танцевала в спектаклях Эрмитажа, а когда оставила сцену, переселилась в дом к своему покровителю. Безбородко женил на ней управляющего своей канцелярии Н.Е. Ефремова.

Перу Безбородко принадлежат несколько небольших сочинений по истории Украины, Молдавии и русско-турецких войн. В 1798 году по просьбе своего племянника В.П. Кочубея, близкого к великому князю Александру Павловичу, стареющий канцлер подготовил «Записку о составлении законов Российских». Безбородко фактически предлагал включить в управление страной все сословия, что, по его мнению, должно было помочь России избежать ужасов Французской революции. «Записка» была внимательно изучена «молодыми друзьями» Александра I и впоследствии использована ими в работе Негласного комитета, подготовившего ряд реформ государственного управления. Александру Андреевичу не суждено было увидеть воцарение Александра: он умер в 1799 году, оставив наследникам богатейшее собрание живописи и других художественных ценностей, а также завещав крупную сумму на благотворительные цели. На эти деньги был основан Нежине лицей.

Безбородко не любил говорить о себе. За него это делали современники. Луи Филипп Сегюр: «В толстом теле Безбородко скрывал ум тончайший». Адам Чарторыский: «С наружностью медведя он соединял тонкий проницательный ум и редкую сообразительность». Федор Растопчин: «Россия будет им гордиться». Михаил Сперанский: «…в России, в XVIII столетии было только четыре гения: Меншиков, Потемкин, Суворов и Безбородко, но последний не имел характера». Николай Карамзин более критичен: «он был хороший министр, если не великий. Вижу ум государственный, ревность, знание России. Жаль только, что не было в Безбородко ни высокого духа, ни чистой нравственности. Заключим обыкновенною поговоркою совершенного».

Шарль Морис Талейран-Перигор родился 2 февраля 1754 года в Париже. Семья Талейрана принадлежала к старинному графскому, княжескому и герцогскому роду. Отцу новорожденного Шарлю Даниелю Талейрану князю Шале, графу Перигору и Гриньоль, маркизу Экседей, барону де Тревиль и де Марей — минуло только 20 лет. Его жена Александрина Мария Виктория Элеонора Лама-Антиньи была на шесть лет старше своего мужа. Граф Перигор служил одним из воспитателей дофина, Александрина исполняла обязанности придворной дамы. Они постоянно находились в разъездах между Парижем и Версалем. Старший брат Шарля Мориса рано умер, у него было еще два младших — Аршамбо и Бозон.

Сразу после крещения в церкви Сен-Сюльпис кормилица увезла ребенка в предместье Сен-Жак. Однажды оставленный без присмотра Шарль Морис упал с комода и серьезно повредил правую ногу. На всю жизнь он ост хромым.

В 1758 году Талейран оказался в Шале у прабабушки по отцовской линии Марии Франсуазы де Рошешуар, внучки знаменитого Кольбера. Здесь мальчик научился читать и писать. В сентябре 1760 года его отправили учиться в парижский колледж Аркур, одно из старейших учебных заведений столицы.

К 14 годам юноша получил традиционное для дворянина образование. Окружающие отмечали его сдержанность, умение скрывать свои мысли. «Осторожность, то есть искусство показывать только часть своей жизни, своей мысли, своих чувств, — вот первое из всех качеств», — говорил он впоследствии.

В 1770 году молодой Перигор по настоянию родителей поступил в семинарию Сен-Сюльпис. Четыре года Талейран провел в семинарии, а закончил свое образование в Сорбонне (1778). На исходе жизни Талейран писал: «Вся моя молодость была посвящена профессии, для которой я не был рожден».

Еще не получив епископский сан, Талейран стал «министром финансов» церкви, заняв в 1780 году пост генерального агента духовенства Франции при королевском правительстве, что позволило ему разбогатеть на финансовых спекуляциях. Его расходы — на женщин, на карты, на дорогую одежду, на встречи с друзьями, на дом и книги — росли очень быстро.

Талейран энергично защищал «неотчуждаемые права священнослужителей». В 1785 году ассамблея французского духовенства заслушала доклад своего генерального агента. Архиепископ Бордо Шампион де Сисе высоко оценил труд Талейрана. За ревностную службу интересам церкви Талейран получил от ассамблеи вознаграждение в 31 тысячу ливров.

Знатное происхождение, воспитание, образованность, ироничный, тонкий ум привлекали к Шарлю Морису многих представительниц прекрасного пола. Он следил за своей внешностью и научился скрывать хромоту.

В 29 лет Талейран встретился с графиней Аделаидой де Флао. Аделаида жила отдельно от мужа и не была с ним разведена. Ее салон пользовался популярностью в Париже. В результате этой почти семейной связи у Талейрана родился сын — Шарль Жозеф (1785). Он стал генералом, адъютантом Наполеона, а затем, при Луи Филиппе, послом.

Интерес Талейрана к политике постоянно усиливался. Важным источником информации служили для него парижские салоны. Он вращался в придворных кругах, был знаком с Вфльтером, Э. Шуазелем, будущей писательницей баронессой де Сталь, дружил с Мирабо, посещал масонскую ложу, познакомился с отдыхавшим во Франции будущим английским премьером Уильямом Питтом.

В конце 1788 года Папа Римский утвердил Талейрана епископом Отенским, а 2 апреля 1789 года его избрали депутатом Генеральных штатов от духовенства Отена.

Парламентская карьера Талейрана была стремительной и блестящей. Он занимал почетные посты члена первого и второго конституцией комитетов, председателя Учредительного собрания (1790) и члена его Дипломатического комитета. Талейран выступил в собрании с рядом важных предложений, участвовал в подготовке документов, явившихся этапными в истории Французской революции.

26 августа 1789 года Учредительное собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, провозгласившую свободу, равенство, братство. Статья шестая, принятая в редакции Талейрана, провозглашала закон выражением «всеобщей воли», признавала его обязательность для всех, утверждала равный доступ всех граждан к должностям и занятиям в «соответствии с их способностями».