Игорь Мусский - 100 великих дипломатов

Британские коммерсанты требовали признания независимости испанских колоний в Новом Свете, но Каслри сделал лишь несколько не очень твердых и последовательных шагов в данном направлении. Даже премьер-министр Ливерпуль в 1818 году высказался в пользу признания колоний, однако Каслри удалось убедить своего шефа взять предложение обратно. По его мнению, это может вызвать дополнительные подозрения в адрес Англии со стороны стран-союзниц. Впрочем, Каслри одновременно делал все возможное, чтобы не допустить активного обсуждения вопроса об отношении к событиям в Испанской Америке на конференциях Четверного союза.

В 1816–1819 годах Англия оказалась охваченной массовым демократическим движением. Министры, которых Каслри и ранее не слишком посвящал в тонкости своей дипломатии, теперь не имели сил, времени да и желания вмешиваться в вопросы внешней политики. Голос Каслри (он совмещал пост министра иностранных дел с постом лидера палаты общин) на заседаниях кабинета звучал веско и безапелляционно. Скрытный по характеру, Каслри не любил давать отчет в своих действиях, даже когда того требовали обстоятельства. «Холодный, уравновешенный, равнодушный… утонченно вежливый и почтительней. Он подобен сверкающей великолепной вершине, которой мы, подобно путешественникам в Альпах, любуемся, но которой вряд ли кто хочет или надеется когда-нибудь достигнуть», — так характеризовал Каслри один из его современников.

Министры не видели значительной части многочисленных секретных депеш, чуть ли не ежедневно выходивших из-под пера министра иностранных дел или направленных на его имя. Инструкции Каслри английским послам в европейских государствах имели ультимативный характер и не оставляли места для проявления последними сколько-нибудь реальной самостоятельности в действиях.

При данных обстоятельствах способы разрешения внешнеполитических проблем во многом зависели от политических воззрений министра иностранных дел.

Многие члены парламента требовали от его департамента невозможного: Англия должна доминировать в Европе с минимальными затратами средств и сил, не отвлекая их от решения заморских дел. Многоопытный Каслри считал это требование утопичным. Он понимал Европу лучше многих своих британских современников и знал, что вновь обретенное равновесие требует к себе постоянного внимания, что ради него стоило активно участвовать в континентальной дипломатической игре, и, в случае необходимости, не останавливаться перед применением силы. Сам Каслри в циркуляре британским послам от 1 января 1816 года писал, что в случае неудчных попыток обеспечить мир дипломатическими средствами следует «объединить державы Европы против того государства, чья извращенная политика или преступные амбиции явятся угрозой спокойствию, в котором все заинтересованы».

Каслри был убежден в том, что если его страна станет постоянным членом какого-либо европейского форума, то она будет защищена от любой агрессии. Однако попытка Каслри создать общую систему коллективной безопасности не увенчалась успехом вследствие внутренних предубеждений и исторических традиций в самой Великобритании.

Виги приписывали привязанность Каслри к системе конгрессов тщеславному стремлению появляться среди особ венценосных. В этом утверждении есть доля истины. По мнению министра иностранных; большая политика «делалась» не в парламенте и не в кабинете министра, а на европейских конгрессах. В перерывах между ними Каслри предпочитал шумному Лондону загородное поместье Норд Крей, где вел беседы с глазу на глаз с послами европейских держав.

5 мая 1820 года Каслри разослал послам доверительный циркуляр, который тем не менее получил в дипломатических кругах широкую известие. Этот документ считается одним из основополагающих в определении принципов британской внешней политики. Преемник Каслри Дж. Канин говорил, что этот циркуляр «закладывает основы принципа невмешательства».

Поводом, побудившим министра иностранных дел взяться за работу послужила испанская революция 1820 года и намерение союзных держав подавить ее. Каслри пространно и аргументированно обосновал важнейший в международных отношениях принцип невмешательства во внутренние дела государств: «Нет сомнения в том, что <���в связи с событиями в Испании> возникает опасность, угрожающая в большей или меньшей степени стабильности всех существующих правительств, источником которой являются провозглашенные принципы и то обстоятельство, что многие страны Европы поглощены трудной задачей перестройки управления по конституционному признаку; однако саму идею пересмотра, ограничения или регулирования подобных экспериментов как путем подаваемых из-за рубежа советов, так и применения иностранных сил, не только трудно признать, но и невозможно осуществить». Правда, министр счел необходимым особо оговорить: «В случае нарушения территориального равновесия в Европе, она <���Великобритания> допускает эффективное вмешательство; но ее правительство — последнее, от которого можно ожидать, что оно свяжет себя обязательствами во имя каких бы то ни было абстрактных принципов».

Каслри призывал европейских венценосцев держаться «в рамках разумного смысла, и тогда правительства, представительные и чисто монархические могут сотрудничать в общих интересах и сообща выполнять свои обязанности под сенью союза». Каждое из них, «сохраняя необходимую независимость действий, будет всегда сознавать, что у него есть прибежище в союзе и общий долг, осуществляемый… в случае реальной опасности».

В связи с событиями в Испании и Италии взгляды, были воплощены в жизнь. Британская дипломатия заняла особую позицию; она отказалась присоединиться к континентальным державам, но в то же время не собиралась помогать поднявшимся на борьбу народам.

Восстание греков в начале 1820-х годов Каслри сначала оценил как мятеж, направленный против легитимного монарха. 17 июля он направи в Петербург депешу, предназначенную для изложения царю: греческое восстание, подобно западноевропейским, «составляет разновидность того…процесса, который систематически проявляет себя по всей Европе и приводит к взрыву там, где по какой-либо причине рука правительства ослабела…». В английском парламенте немногие выступали в защиту греков. Правительство легко парировало эти выпады. Каслри выразил надежду, что «ни власти, ни страна не будут настолько безумными, чтобы взяться за оружие при установления более эффективного и беспристрастного отправления правосудия в турецких владениях». Он заверил, однако, палату общин, что «будут приложены все усилия, чтобы предотвратить, либо, по крайней мере, смягчить ужасы войны».