Николай Дорожкин - Путешественники

«Открыл» Анианский пролив не кто иной, как Джакомо Гастальди, составитель «Новой карты Московии» 1548 года, выходец из Пьемонта, живший и Венеции. Он обозначил на карте 1562 года пролив между Азией и Америкой. Но в том же году Гастальди выпустил вторую карту мира, где уже никакого Аниана не было: Азия и Америка вновь соединялись в одно целое.

Заметим, что этот космограф кроме Аниана знал очертания Белого моря, Двины, Мезени, Печоры и Оби, лежавших на пути к мнимому Аниану. Минуло всего четыре года с того времени, как Гастальди открыл и тут же закрыл Аниан, а Болоннини Зальтерио выпустил в Венеции карту Северной Америки. На чертеже красовался узкий пролив, отделявший Америку от Азии.

Зальтериева карта в своё время была открыта в «Германском музеуме» в Нюрнберге. Герард Меркатор в 1569 году на карте всего света изобразил и Аниан и мыс Табин.

«Зрелище вселенной» – так назывался атлас Абрагама Ортелия, выпущенный в 1570 году. На одной из карт мы видим мыс Табин с выступом, обращенным на северо-запад, а восточное Табина—Strefto di Anian – пролив Аниан.

По проливу под всеми парусами плывет двухмачтовый корабль. Ещё восточнее простирается край огромной земли с надписью «часть Америки или Нового Света». Называется карта эта «Изображение Татарии или царства великого хана». Ортелий помещал Аниан под 60° северной широты. Карта Ортелия считается в то же время одним из первых чертежей Сибири. Космограф знал и о Новой Земле: он положил ее на всемирную карту в виде огромного острова».

В работах историков путешествий нет сведений о том, знал ли Семен Дежнев о картах Помпония Мелы и таинственном Аниане – предполагаемом проливе между Азией и Америкой. Но тот факт, что этой информацией обладали еще русские книжники и дипломаты ХV века, позволяет допустить, что Дежнев и Попов сделали открытие не случайно. Однако пролив пока не был нанесён на официальную географическую карту. Организаторы Великой Северной экспедиции следовали, похоже, русскому правилу: семь раз отмерь, один раз отрежь. И поэтому снова и снова проверяли, действительно ли между Азией и Америкой – широкая полоса морской воды.

И пролив между Азией и Америкой ждал своего часа. Его предстояло не только заново и не раз пройти, но также обследовать, описать, нанести на карту и дать официальное наименование. Всё это было сделано уже в другую эпоху, накрепко связанную с именем первого русского императора Петра I Великого. Эта эпоха вошла в историю не только реформами Петра, но также множеством научных и промышленных экспедиций, приведших к выдающимся географическим открытиям.

Владимир Васильевич Атласов (1661–1711), русский землепроходец, сибирский (якутский) казак. Дал первые сведения о Камчатке и Курильских островах.

Владимир Васильев Атласов был уроженцем Северо-Двинского края. На якутской службе он числился с 1673 года. К тому времени Иван Москвитин уже нашёл путь к Охотскому морю, завершились мытарства Семёна Дежнёва и Федота Попова, походы казаков Василия Пояркова да Ерофея Хабарова по Амуру, а другие русские землепроходцы нанесли на чертёж Камчатку. Об этих местах было уже кое-что известно – например, тот факт, что не оставившие своих имён отчаянные казаки, пересев с коней на струги, ходили в «Камчатский залив» охотиться на китов и моржей. Более того, на чертеже Сибири, составленном Петром Годуновым, к 1673 году уже была обозначена и Камчатка. Однако и участок чертежа с надписью «Камчатка», и описание этой земли были очень условными. Например, берега тогдашней «Камчатки» совсем не выдавались в море, то есть она как будто входила в состав материка.

Настоящее (хотя и не первое) открытие Камчатки совершил именно Владимир Атласов. В 1695 году он был назначен приказчиком (то есть начальником) всего «Анадырского захребетного края» и для исполнения своих новых обязанностей – сбора ясака с местных коряков и юкагиров – отправился с сотней казаков в Анадырский острог. А уже в следующем году состоялся первый поход с Анадыря для разведывания Камчатки. Экспедиция, посланная Атласовым, была совсем небольшой – её составляли шестнадцать сибирских казаков. Командовал отрядом служилый человек Лука Морозко-Старицын.

Лука был служакой ретивым и инициативным. Посланный на юг к приморским корякам, он «со товарищи» проник гораздо дальше на юго-запад, в самую глубину полуострова и дошёл до реки Тигиль, впадающей в Охотское море. Здесь он увидел первый камчадальский поселок. Но разведка разведкой, а налоги – налогами. Когда жители посёлка отказались давать ясак, Морозко «погромил» его и вернулся на реку Анадырь. Он сообщил Атласову, что, по имеющимся сведениям, на Камчатке совсем недавно видели иноземных людей, одетых в «азямы камчатьи».

Кстати, с одним из таких иноземцев Атласову довелось познакомиться поближе.

Присутствие чужестранцев во вверенной ему области насторожило Владимира Атласова и заставило его ускорить подготовку экспедиции на Камчатку.

Он выступил в зимний поход на оленях в начале 1697 года. Отряд Атласова численностью в 125 человек состоял (примерно поровну) из русских и юкагиров. Пройдя по восточному берегу Пенжинской губы до устья одной из рек, впадающих в Олюторский залив Берингова моря, приказчик обложил ясаком местных коряков. Группу во главе с Морозко-Старицыным атаман послал на юг вдоль Тихоокеанского берега Камчатки, а сам вернулся на западный берег и стал тоже спускаться к югу. На реке Палане изменники юкагиры побили нескольких казаков и нанесли шесть ран Атласову. Экспедиции пришлось бы совсем худо, не поспеши на помощь с восточного берега верный Морозко-Старицын.

Соединившись, отряд двинулся вверх по Тигилю до Срединного хребта, перевалил его и проник на реку Камчатку в районе Ключевской Сопки. Вот что писал Атласов о камчадалах, с которыми он здесь впервые встретился: «Одежду носят соболью, и лисью, и оленью, а пушат то платье собаками. А юрты у них зимние земляные, а летние на столбах вышиною от земли сажени по три, намощено досками и покрыто еловым корьём, а ходят в те юрты по лестницам. И юрты от юрт поблизку, а в одном месте юрт ста по два и по три и по четыре. А питаются рыбою и зверем; а едят рыбу сырую, мёрзлую. А в зиму рыбу запасают сырую: кладут в ямы и засыпают землёю, и та рыба изноет. И тое рыбу вынимая, кладут в колоды, наливают водою, и разжегши каменья, кладут в те колоды и воду нагревают, и ту рыбу с той водой размешивают, и пьют. А от тое рыбы исходит смрадный дух… А ружья у них – луки усовые китовые, стрелы каменные и костяные, а железа у них не родится».

Местные камчадалы, считая вооружённых людей отряда Атласова представителями власти, пожаловались на «других камчадалов», враждебных по отношению к ним: «Они приходят к нам, грабят и убивают наших людей». Предводитель аборигенов выразил готовность вместе с русскими пойти на них и «смирить, чтобы они жили в совете». Атласов посчитал необходимым провести такую акцию – тем более, что эти «другие» отказались давать ясак. Казаки, юкагиры и «свои камчадалы» сели в струги и поплыли вниз по реке Камчатке. По её берегам путники видели много крупных туземных поселений. Через три дня объединённые русско-туземные силы подошли к «острогам» камчадалов, насчитывавшим более 400 юрт. «И он-де Володимер с служилыми людьми их, камчадалов, громили и небольших людей побили и посады их выжгли».