Игорь Мусский - 100 великих диктаторов

Двор Бернабо и Галеаццо II отличался пышностью. Брачные церемонии (например, празднование брака дочери Галеаццо II с английским принцем) проходили с большой роскошью. Все это требовало огромных средств и вызывало рост налогов. Малейшее сопротивление правителям каралось казнью. Тираны находились в постоянном страхе. Бернабо построил себе крепость в Милане, Галеаццо II — в Павии, где они жили, охраняемые гвардией, заботясь прежде всего об удовлетворении своих прихотей. Бернабо, любивший охоту и собак, построил в Милане особый дворец, где он держал около 500 собак, много собак было роздано жителям Милана, которые своим имуществом, а иногда и жизнью отвечали за здоровье животных.

С 1375 года Галеаццо II, отличавшийся слабым здоровьем, начинает привлекать к управлению своей частью Миланских владений своего сына — Джан-Галеаццо. Женатый на дочери французского короля Карла V (с 1360 года), этот молодой Висконти резко отличался от отца и дяди умеренностью, вкрадчивой осторожностью и громадным политическим чутьем. Получив за своей женой графство Вертю в Шампани, он принимает титул графа Вертю (в итальянском звучании — конте ди Вирту, т. е. графа доблести) и стремится всеми своими действиями оправдать этот титул, резко противопоставить себя, особенно своему жестокому и непопулярному дяде.

В 1378 году Галеаццо II умирает, и Джан-Галеаццо, наследуя ему, становится соправителем Бернабо. Если последний не доверял своему брату, то еще в большей мере он не доверяет своему более деятельному племяннику. Для того чтобы привязать его к себе, Бернабо выдает за него замуж (первая жена Джан-Галеаццо умерла) свою дочь и дает за ней громадное приданое. Однако и этот брак не прекращает взаимных интриг дяди и племянника. Стремясь усыпить опасения Бернабо, Джан-Галеаццо для видимости совершенно не занимается политикой, проводит свое время с монахами, распевает церковные гимны, тратит большие суммы на милостыню и дарения церквам, но за кулисами спокойно и уверенно расставляет свои сети.

В мае 1385 года Джан-Галеаццо извещает дядю о том, что он с небольшой свитой направляется на очередное богомолье в церковь Мадонны в Варезе, недалеко от Милана, и что, проезжая мимо Милана, хотел бы приветствовать его. Ничего не подозревающий Бернабо со своими двумя старшими сыновьями Лодовико и Родольфо, не вооруженный и без свиты, выезжает за Верчеллийские ворота, чтобы приветствовать дорогого племянника, но тут же оказывается схваченным и с триумфом привезен в Милан, где заключен в крепость. Население города восторженно приветствовало своего нового господина Джан-Галеаццо, не без основания ожидая от него прекращения произвола, сделавшего столь ненавистным правление его дяди Милан получил властителя, который должен был довести до апогея его политическое значение.

На следующий день после того, как в мае 1385 года 33-летний Джан-Галеаццо Висконти предательски захватил своего дядю Бернабо и сменил его на престоле Милана, был собран Большой совет (Совет девятисот), формально продолжавший существовать. Совет безоговорочно передал Джан-Галеаццо всю полноту власти.

Несмотря на то что коварный поступок нового государя вызвал в народе не только ужас, но и возмущение, отразившиеся в песнях и стихах, оплакивающих печальную судьбу свергнутого, еще недавно ненавистного тирана, вся территория Миланского герцогства, так же как и его главный город, без особых волнений принимает происшедший переворот.

Стремясь воспользоваться этим и ликвидировать неблагоприятное впечатление от своего вероломства, Джан-Галеаццо гласно проводит процесс смещенного им Бернабо, на которого возводятся самые чудовищные обвинения, правда, в значительной своей части обоснованные. Посылаются в соседние итальянские государства, и в первую очередь во Флоренцию, послы, которым поручается сообщить о происшедшем перевороте. Соседи принимают это сообщение довольно равнодушно. Лишенный какой бы то ни было помощи как изнутри миланских владений, так и извне, Бернабо был переведен в крепость Треццо, где при невыясненных обстоятельствах умер в декабре того же года. Два его сына бродили по Италии, тщетно пытаясь спасти сначала своего отца, а затем хотя бы какую-нибудь часть его владений.

Через месяц после переворота Джан-Галеаццо вернулся в Павию, которая и в дальнейшем оставалась его излюбленной резиденцией, и отсюда принялся энергично и решительно управлять государством, в котором его мало кто знал.

Образованный и красноречивый, скрытный и подчеркнуто вежливый, умеренный в своих личных вкусах и безгранично честолюбивый во вкусах политических, Джан-Галеаццо, никому не доверяя и ни на кого не полагаясь, входит во все детали государственной деятельности, добиваясь в ней немалых успехов уже с первых шагов.

Установку, или, вернее, маскировку, нового герцога ярко рисует его склонность называть себя по имени своей первой жены — графом Вертю. Величая Джан-Галеаццо несомненно приятным ему титулом «герцога доблести», окружающие его льстецы стремились подчеркнуть необычную для миланского тирана добродетельную жизнь, образованность и ум. Правда, этот декоративный и лестный по своему звучанию титул носил чисто номинальный характер. Герцогский диплом от императора не был получен ни предками Джан-Галеаццо, ни им самим, и герцогом Миланским он мог именоваться только самозванно, что, впрочем, его не очень смущало.

Политика Джан-Галеаццо носила весьма целеустремленный характер и была ясно направлена к одной цели — к объединению Северной и Средней Италии и созданию из разрозненных владений с местным правом и привилегиями единого государства с единым законом, правом, единой финансовой и военной системой.

Джан-Галеаццо начал с укрепления центрального управления и финансов, а также с введения единого законодательства. Сразу же ему пришлось встать на путь компромисса создав довольно стройную систему центрального управления, Джан-Галеаццо сохранил старые коммунальные органы, хотя и лишил их реальной власти.

Здесь он, как и многие синьоры, придерживался принципа, сформулированного Макиавелли: «При переменах надо сохранять тень прежних установлений, чтобы народ не подозревал о перемене порядка». Прежний Общий совет Милана (Совет 900, избираемый по 150 человек от шести ворот) назначался государем, реально же управлял городом верховный совет, состоявший из 12 человек, назначаемых синьором.

Этот орган просуществовал до конца XVIII века. Он ведал непосредственно главными отраслями гражданского управления, и от него зависел ряд вспомогательных учреждений. Из независимого города-коммуны Милан превратился в столицу государства, администрация которого полностью подчинялась синьору.