Олег Ермишин - Афоризмы

Общественный строй всегда плох; временами он становится сносным. Ради того, чтобы поменять плохой строй на сносный, не стоит проливать даже каплю крови.

Честь – это мужественная стыдливость.

Честь – это поэзия долга.

Честь – это совесть, но совесть болезненно чуткая. Это уважение к самому себе и к достоинству собственной жизни, доведенное до крайней степени чистоты и до величайшей страстности.

Знание – прекрасно, и само по себе стоит усилий человека, но оно в тысячу раз прекраснее, когда становится силою и порождает доблесть.

Идеи смеются над пространством, переходят моря, всюду постигаются и принимаются.

Кто должен жить для других, не вправе пренебрегать собственной жизнью.

Мир принадлежит оптимистам, пессимисты – всего лишь зрители.

Бог создал совокупление, человек создал любовь.

В конечном счете недовольных негодяев столько же, сколько негодяев довольных. Оппозиция не лучше правительства.

В музыке я больше всего люблю женщин, которые ее слушают.

В обществе мы никогда не говорим о музыке, потому что не знаем ее, и никогда не говорим о живописи, потому что ее знаем.

В провинции и дождь – развлечение.

Газета – естественный враг книги, как шлюха – естественный враг порядочной женщины.

Гений – это талант умершего человека.

Если Бог существует, то атеизм должен казаться ему менее оскорбительным, чем религия.

Женщины в вопросах всегда видят личности, а принципы черпают в своих личных симпатиях.

Застенчивость – это только нервное явление. Все нервные люди застенчивы. Скромность тут совершенно ни при чем.

Искусство нравиться как будто просто. Надо соблюдать только два правила: не говорить другим о себе и постоянно говорить им о них самих.

История – это роман, который был; роман – это история, которая могла бы быть.

Картина в музее слышит больше глупостей, чем кто бы то ни было в мире.

Книга при своем появлении никогда не бывает шедевром: она им становится.

Когда близко видишь людей, которые вам аплодируют, то начинает казаться, что люди, освистывающие вас, может быть, не так глупы.

Когда неверие становится верой – оно более нелепо, чем религия.

Крупным людям свойственно мелкое тщеславие.

Любой, кто не считает себя гением, не является даже талантом.

Любопытно, что больше всего раскупают книги, которые меньше всего читаются. Это книги, стоящие напоказ в книжных шкафах у людей не читающих, – книги, так сказать, меблировочные.

Маска в конце концов прирастает к лицу. Лицемер кончает тем, что становится человеком чистосердечным.

Мастерство романиста – и вообще писателя – состоит не в умении все описывать, а в умении выбирать.

Ни один писатель никогда не сознается себе в том, что чем громче становится его слава, тем шире круг почитателей его таланта, неспособных оценить его.

Один здешний буржуа сказал своему сыну: «Ты богат, говори громко!»

Признать талант у своих друзей еще труднее, чем признать его у своих врагов.

Самая рассудочная из всех страстей, скупость, порождает наибольшее безумие.

Статистика – самая главная из неточных наук.

То, что происходит в наши дни, – еще не нашествие варваров; это нашествие шарлатанов.

Тот, кто не отличает нас от других, наносит нам оскорбление.

Тот, кто не презирает успеха, не достоин его.

Бывает слава без популярности и бывает популярность без славы.

В искусстве есть тысяча способов поощрить мнимое призвание, но ни одного – обескуражить истинное.

В мире нет ничего бессмертного.

Гением можно считать каждого умершего талантливого человека.

Отсутствие таланта в искусстве удручает еще больше, чем человеческие страдания.

…С возрастом тишина становится подругой человека.

Смех есть веселость ума, улыбка – веселость сердца.

Смех – это физиономия ума.

…Чем больше стареешь, тем милее и нужнее кажется тебе солнце; а умирая, человек просит распахнуть окно, чтобы солнце само закрыло ему глаза.

Щедрость человека говорит о наличии у него почти всех остальных достоинств, украшающих члена общества; скупость же говорит об отсутствии этих достоинств.

В природе нет ничего мертвого.

Из всех шумов, какие только известны человечеству, музыка – шум самый дорогой.

Кто не видел влюбленной женщины, тот не может сказать, что такое женщина.

Несомненно, что из всех развалин, какие существуют на свете, человеческие развалины – самое печальное зрелище.

Люди не смогли даже выдумать восьмого смертного греха.

Разбрасываться – значит совершать над собой самоубийство.

Сценическое искусство подобно искусству портретиста: оно должно обрисовывать характеры.

Будьте человечны: если ваш сын не различает цветов, лучше сделайте его критиком искусства, чем машинистом-железнодорожником.

Женщина все еще помнит первый поцелуй, когда мужчина уже забыл о последнем.

Женщины как дворяне эпохи Мольера: все знают, ничему не учившись.

Знать то, что знает каждый, – значит не знать ничего.

Ложная мысль не может быть хорошо выражена, а хорошая не может быть выражена плохо.

Мужчины, которые отзываются плохо о женщинах, обычно имеют в виду лишь одну.

Не подлежит сомнению, что сторонники смертной казни имеют больше общего с убийцами, чем ее противники.

Политика зависит от политиков почти в той же степени, что погода от астрономов.

Прощение – аристократическая форма презрения.

Целомудрие – самое неестественное из сексуальных извращений.

Человек извлек пользу из своего интеллекта: он изобрел глупость.

Чтобы объяснить соломинку, пришлось бы разобрать на части весь мир.

Аскетизм – это предельный эгоизм, искупаемый предельным самоотречением.

Банальность – недостаток поэтов со слабым взором и слабой грудью.

Бесстыдство порой скрывает стыд.

Ближе всего к великому стоит честность.

Больше всего походят на нас наши фантазии. Каждому мечта рисуется соответственно его натуре.