Олег Ермишин - Афоризмы

Правитель, который не наказывает доносчиков, тем самым их поощряет. [2607]

Правителей, которые мало расточают наказаний, следует называть не добрыми, а удачливыми. [2608]

Когда ему [Нерону] предложили на подпись указ о казни какого-то уголовного преступника, он воскликнул: «О если бы я не умел писать!» [2609]

Кто-то сказал в разговоре: «Когда умру, пускай земля огнем горит!» – «Нет, – прервал его Нерон, – Пока живу!» [2610]

Пришли вести, что взбунтовались и остальные войска. (…) [Нерон] бросился искать (…) опытного убийцу, чтобы от его руки принять смерть, – но никого не нашел. «Неужели нет у меня ни друга, ни недруга?» – воскликнул он. [2611]

Какой великий артист погибает! (Последние слова Нерона). [2612]

Я был всем, и все это ни к чему. (Последние слова). [2613]

Оскорбление богов – дело самих богов. [2614]

Пусть ненавидят, лишь бы соглашались. [2615]

Оскорбительные о нем стишки он [Тиберий] переносил терпеливо и стойко, с гордостью заявляя, что в свободном государстве должны быть свободны и мысль, и язык. [2616]

Наместникам, которые советовали ему обременить провинции налогами, он [Тиберий] ответил, что хороший пастух стрижет овец, но не сдирает с них шкуры. [2617]

Сенат предложил назвать именем Тиберия месяц (…), тот ответил: «А что вы будете делать, если у вас будет тринадцать цезарей?» [2618]

Когда однажды за обедом он [император Тит Флавий] вспомнил, что за целый день никому не сделал хорошего, то произнес (…): «Друзья мои, я потерял день!» [2619]

Чего же нам просить? Чтобы боги послали беднякам (…) золотой дождь? Но если бы даже так и случилось, мы тотчас же послали бы своих слуг и расставили всюду сосуды, чтобы отогнать всех и нам одним захватить дары богов, предназначенные для всех. [2620]

Кто пренебрегает возможным, делая вид, что стремится к невозможному, на самом деле и не старается достигнуть одного и не выполняет другого. [2621]

Если пророки и толкователи какого-либо бога были негодными, это не мешает ему быть великим богом. [2622]

Убеждать и поучать людей надлежит не кулаками, (…) а разумными доводами. [2623]

Нумерий, недавно бывший наместником Нарбоннской провинции, был привлечен к ответственности за хищения (…). Так как обвиняемый отпирался и не удавалось ни в чем изобличить его, то Дельфидий, весьма горячий обвинитель, расстроился оттого, что доказательства оказывались недостаточными, и воскликнул: «Может ли кто-либо оказаться виновным, (…) если достаточно отрицать обвинение?» На это Юлиан немедленно дал остроумный ответ: «Может ли кто оказаться невинным, если достаточно предъявить обвинение?» [2624]

[Луций Вителлий] воскликнул, поздравляя [императора] Клавдия со столетними играми: «Желаю тебе еще не раз их праздновать!» [2625]

Когда лузитане заявили Тиберию Гракху, что у них продовольствия на десять лет и потому они не боятся осады, Гракх сказал: «Значит, я вас покорю в одиннадцатом году». (…) Лузитане (…) тотчас cдались. [2626]

Государь, который хочет все знать, окажется перед необходимостью много прощать. [2627]

Врага надо побеждать топором (т. е. военными сооружениями). [2628]

Время (…) истощает силу всякой тирании. [2629]

Цезарь один из всех берется за государственный переворот трезвым. [2630]

Некоторые предлагали верховный надзор за выборами поручить Помпею, Катон (…) возражал, говоря, что не законам нужно искать защиты у Помпея, а Помпею у законов. [2631]

Какой-то неразумный человек, не узнав Марка Катона [Младшего], побил его в бане: сознательно никто не поднял бы руку обидеть такого мужа! Когда впоследствии этот человек пришел просить прощения, Катон ответил: «Я не помню, чтобы меня побили». [2632]

Когда однажды он [Лукулл] обедал в одиночестве и ему приготовили один стол и скромную трапезу, он рассердился и позвал приставленного к этому делу раба; тот ответил, что, раз гостей не звали, он не думал, что нужно готовить дорогой обед, на что его господин сказал: «Как, ты не знал, что сегодня Лукулл угощает Лукулла?» [2633]

Один из молодых трибунов спрашивал его [Цецилия Метелла], каковы его замыслы. Он ответил: «Если бы их знала хотя бы моя рубаха, я бы тут же бросил ее в огонь». [2634]

[Консул Луций Муммий] был настолько невежествен, что, когда по взятии Коринфа грузил для отправки в Италию картины и статуи, выполненные руками величайших мастеров, он велел предупредить сопровождающих, что если они их потеряют, то должны будут вернуть новые. [2635]

Крисп Пассиен – человек самый тонкий во всех отношениях из всех, кого я встречал на своем веку, в особенности же тонко разбиравшийся в пороках, говаривал, что перед лестью мы не запираем дверей, а только слегка прикрываем, как делаем перед приходом возлюбленной; нам приятно, если она, придя, распахнет дверь; еще приятнее, если она на своем пути вовсе разнесет ее в щепки. [2636]

Когда Гай [Калигула] спросил его наедине, сожительствует ли Пассиен со своей родной сестрою, как он сам, то Пассиен ответил: «Еще нет», – весьма пристойно и осторожно, чтобы не оскорбить императора отрицанием и не опозорить себя лживым подтверждением. [2637]