Юрий Абрамов - 100 Великих Книг

Действительно, комментировать приходится практически каждое значимое слово. Ведь мы отстали от Плиния Старшего без малого на 2000 лет.

Вот состав 37 книг труда Плиния Старшего. 1-я: содержание всего труда и перечень использованных источников. 2-я: описание Вселенной; здесь речь идет о небе и подвижных звездах, о том, что между небом и землей: о планетах, затмениях Луны и Солнцах, кометах, метеорах, явлениях природы (ветрах, молниях, радуге, граде, снеге и т. д.); следующий раздел этой книги — учение о Земле: форма Земли, антиподы, воды, ойкумена (населенная часть Земли), климаты, землетрясения, приливы и отливы и т. д.; заключение книги, в которой приводятся данные о расстояниях в ойкумене и о величине всей Земли, служит введением в географию. 3-6-я книги — география (физическая, политическая и экономическая): страны света (Европа, Африка, Азия), народы, моря, острова, города, порты, реки, измерения. Книга 7-я — антропология и физиология человека. Книги 8-11-я — зоология (8-я — млекопитающие; 9-я — рыбы; 10-я — птицы; 11-я — насекомые). Книги 12-27-я — ботаника; 28-32-я — лекарства, добываемые из животных; 33-37-я — минералогия и прикладные ремесла (33-я — золото и серебро; 34-я — медь; 35-я — краски и живопись; 36-я — камни и их обработка; 37-я — драгоценные камни и их применение).

Мировая наука знает много выдающихся ученых-энциклопедистов. Навсегда в первом ряду этой когорты славных останется Плиний Старший — автор первой естественнонаучной энциклопедии Древнего мира.

185. Лишь в окрестностях Мероэ, сообщили преторианцы, появляются более зеленая трава и кое-какие леса, а также следы носорогов и слонов. Сам город Мероэ отстоит от места, где начинается остров, на 70 миль, а поблизости — другой остров, Таду, в правом русле для плывущих вверх, который образует гавань.

186. Зданий в городе немного; царствует [здесь] женщина Кандака164, каковое имя уже многие годы переходит [от цариц] к царицам; [имеется] храм Аммана, который почитается и там, и небольшие святилища по всей области. Что касается прочего, то, когда эфиопы владели здесь верховной властью, это был остров великой славы. Передают, что он обычно поставлял 250 000 вооруженных воинов, 3000 ремесленников165. Как передается другими, царей эфиопов и поныне 45.

187. Весь же народ в целом назывался [вначале] Этерия, потом Атлантия, далее — по Эфиопу, сыну Вулкана. И нисколько не удивительно, что в дальних пределах страны эфиопов [вечно] изменчивым огнем, который искусно создает там формы тел и «чеканит» образы, порождаются диковинного вида животные и люди. Во всяком случае, сообщают, что в самой внутренней части [страны] на востоке существуют племена [люди которых] без носов, все лицо их ровная плоскость, другие якобы лишены верхней губы, третьи без языка.

188. [Имеется] также разновидность [эфиопов] со сросшимся ртом и лишенных ноздрей, которые дышат только через одно отверстие и через него же втягивают влагу при помощи стебля тростника, а семена того же дикорастущего тростника [употребляют] в пищу. У некоторых из [эфиопов] вместо речи знаки и жесты; у некоторых до Птолемея Латира, царя Египта166, было неизвестно употребление огня. Некоторые сообщают о племени пигмеев [живущих] среди болот, из которых берет начало Нил.

Автор наиболее яркой и значительной книги во всей древнеримской литературе жил, по всей видимости, в первой половине I века до н. э. Вот и все, что мы о нем знаем. Полное его имя Тит Лукреций Кар. Недостоверные вести сообщают, что родился он в 98 году до н. э., а кончил жизнь самоубийством в 55 году до н. э. Но зато нам известны историческое время и события этого времени, а кроме того, — есть сама поэма «О природе вещей».

Такой отточенности мысли, прозрачности стиля, глубин идей, поэтичной образности «без завитушек» — по силе впечатления во всей античной литературе поэме Лукреция нет равных. Кажется, что это творение уже эпохи Возрождения.

Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры, С твердой земли наблюдать за бедою, постигшей другого, Не потому, что для нас будут чьи-либо муки приятны, Но потому, что себя вне опасности чувствовать сладко. Сладко смотреть на войска на поле сраженья в жестокой Битве, когда самому не грозит никакая опасность. Но ничего нет отраднее, чем занимать безмятежно Светлые выси, умом мудрецов укрепленные прочно:

Можешь оттуда взирать на людей ты и видеть повсюду, Как они бродят и путь, заблуждался, жизненный ищут;

Как в дарованьях они состязаются, спорят о роде, Ночи и дни напролет добиваясь трудом неустанным Мощи великой достичь и владыками сделаться мира. О вы, ничтожные мысли людей! О чувства слепые! В скольких опасностях жизнь, в каких протекает потемках Этого века ничтожнейший срок! Неужели не видно, Что об одном лишь природа вопит и что требует только, Чтобы не ведало тело страданий, а мысль наслаждалась Чувством приятным вдали от сознанья заботы и страха? (Перевод Ф. А. Петровского)

В политическом смысле время, в которое жил Лукреций, может быть названо временем тяжелой агонии Республиканского Рима и предвестием принципата. Это было время апогея завоевательной политики Рима и глубокого внутреннего кризиса республики, которая оказалась по своим политическим формам неприспособленной к управлению огромной державой, образовавшейся в результате завоеваний. Разорение римского и италийского крестьянства, жестокая борьба внутри господствующего класса послужили основой ожесточенных гражданских войн.

Обратимся к исследованию выдающегося филолога-классициста и знатока этого шедевра Ф. А. Петровского. «Очень характерно уже самое начало поэмы Лукреция, где он обращается со страстной мольбой к Венере и Марсу об умиротворении Римского государства. Не менее знаменательно в этой же связи и вступление ко второй книге поэмы, где Лукреций изображает мудреца, поднявшегося над миром страстей и повседневных тревог и не без некоторой холодности взирающего на несчастных и слепых людей, отравляющих свое существование бесплодной борьбой. Из этого не следует, что «трудные Родины дни» оставляли Лукреция безучастным, но его интересовала не победа той или другой из боровшихся политических группировок (которые к концу Республики быстро превращались в мало чем друг от друга отличавшиеся клики), а прекращение истощавшей Италию борьбы.

Вдохновителем Лукреция, как он сам неоднократно заявляет, был знаменитый греческий философ-материалист Эпикур, живший на рубеже II и III веков до н. э.

Основным положением этики Эпикура было утверждение, что начало и конец счастливой жизни и первое прирожденное благо есть удовольствие, которое заключалось в отсутствии страданий. Целью счастливой жизни, по Эпикуру, является здоровье тела и безмятежность души, а это достигается устранением телесных страданий и душевных тревог. Но никакого грубого стремления к удовольствиям в учении Эпикура нет: «Так как удовольствие есть первое и прирожденное нам благо, — пишет Эпикур, — то поэтому мы выбираем не всякое удовольствие, но иногда обходим многие удовольствия, когда за ними следует для нас большая неприятность; также мы считаем многие страдания лучше удовольствия, когда приходит для нас большее удовольствие, после того как мы выдержим страдание в течение долгого времени. Таким образом, всякое удовольствие, по естественному родству с нами, есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать».